Одиночка. Честь и кровь: Жизнь сильнее смерти. Честь и кровь. Кровавая вира

– Ну и правильно, – с улыбкой одобрил комендант. – Заодно и остальные от твоих бандитов отдохнут. А то солдатики мои уже от собственной тени шарахаются.

– Да ладно вам, Алексей Захарович, – рассмеялся Елисей. – В этот раз не так уж и много безобразий от них было.

– Тоже верно, – усмехнулся комендант в ответ. – Ты в город собираешься?

– Надо бы, – вздохнул Елисей. – И оружие новое привезти, и патроны, и задумки кое-какие показать. Да, съежу, пожалуй.

– Перед отъездом ко мне забеги. Будет у меня к тебе поручение одно, – разом став серьезным, попросил комендант.

– Что-то серьезное? – подобрался Елисей.

– Да как сказать, – смущенно протянул майор. – Сестрица моя уже всю голову проклевала, прося сыну гувернера толкового найти. А где я ей его тут возьму?

– Боюсь, такого и в Пятигорске не найти, – удивленно проворчал Елисей. – А чего это ей вдруг гувернера приспичило? У вас и самих образование доброе.

– Вот и я ей о том же говорил, – закивал комендант. – А она и слышать не хочет. Требует, чтобы я любым путем племянника в Михайловское училище устроил. Нет, я ее, конечно, понимаю. Она добра сыну желает. Но и предел иметь нужно.

– А вы ее спросите, ей платить тому гувернеру есть чем? – помолчав, жестко спросил парень. – Уж не примите за обиду, но такие дела не ей одной решать. Или я не знаю, что вы один за все платите. А жалованья вашего на такое не хватит.

– А то я не знаю, – мрачно отмахнулся майор. – Но просила она меня с тобой поговорить. Вот и говорю. А уж что из того получится, не мне решать.

– Тоже выход, – не удержавшись, рассмеялся Елисей.

* * *

Три телеги с пустой тарой из-под кислоты и четыре всадника не спеша двигались в сторону города. Здоровенные бутыли тихо позвякивали, заставляя возниц то и дело оглядываться, чтобы проверить целостность груза. Глядя на их мучения, Елисей только злорадно усмехался, про себя ворча:

«Говорил, соломы не жалейте, теперь крутитесь, как флюгеры».

Мужики из бывших крепостных, которые приехали на Кавказ в поисках лучшей доли и нанялись на работу в школу, только вздыхали, понимая, что в своих проблемах виноваты сами. То, что им говорил парень, они внимательно слушали, старательно кивали, но в итоге делали все по-своему. И то сказать, что казак, да еще и князь может знать о перевозке всяческой поклажи? Однако выяснилось, что советы его были совсем не лишними.

Вот и мучились теперь мужики, беспокоясь за груз. Князь ведь ясно сказал, за каждую разбитую бутыль вычтет из платы возниц. А у него слово с делом не расходится. Это все знали. Держа караван в коробочке, всадники чутко вслушивались в голоса окружающего леса, небрежно удерживая карабины поперек седла. Вышколенные кони шли ровной, короткой рысью, которая позволяла всадникам без напряжения открыть огонь в любое мгновение.

Так что появление отряда горцев в дюжину всадников никого из казаков не напугало. Едва только из-за поворота вылетел головной всадник в мохнатой папахе, как тут же прозвучал выстрел. Нелепо взмахнув руками, горец грянулся с коня, и на дороге завертелся скоротечный бой. Вся четверка охранения вылетела вперед, и атакующих просто смело дружным залпом. При этом вперед казаки выстрелили только один раз. Потом двое боковых взяли на прицел придорожные кусты, а оставшиеся двое принялись палить по атакующим с такой скоростью, что скоро и атаковать стало некому.

Спешившись, казаки принялись обходить побитых горцев, выискивая выживших. Возницы, успевшие остановить повозки и скатиться под них, вылезали на дорогу и, глядя на их действия, только испуганно крестились. Уж больно жестко все делалось. Едва найдя раненого, его тут же добивали ударом кинжала в грудь. Только однажды, перевернув очередное тело, казак позвал князя, громко объявив:

– Княже, этот не шибко ранен. Может выжить.

Подойдя, Елисей быстро осмотрел рану молодого горца и, качнув чубом, беззлобно проворчал:

– Повезло дураку. Перевяжите его.

Потом, отобрав у свернувшегося калачиком горца все оружие, включая кинжал, спросил:

– Зачем на караван напали? Видели же, что мы за товаром едем и в повозках только бутыли пустые.

– Не караван хотели. Тебя, – прохрипел молодой абрек. – Ты кровник наш. В крепости тебя не могли достать. Решили в дороге ловить.

– Вам бед мало было? – презрительно фыркнул князь. – Забыли, что мои гранаты делают? Я ж могу и все ваши дома ими закидать.

– Старики говорили, что ты можешь. Воины не поверили, – всхлипнул от боли горец. – Добей, – помолчав, попросил он. – Больно очень. Добей.

– Знаю, что больно, – проворчал Елисей, осматривая его рану, которую один из казаков обнажил, разрезав черкеску. – Но добивать не стану. Сейчас перевяжут тебя. Коня дам. Домой доедешь, там хаким или мулла вылечит. Мне твоя смерть не нужна.

Нашедший горца казак ловко присыпал рану каким-то порошком, который достал из своего ранца, и туго перетянул абреку живот. Остальные парни уже успели собрать всех коней и оружие с нападавших. Жестом указав на серую кобылу, Елисей велел усадить горца верхом и, глядя ему в глаза, негромко добавил: