Одиночка. Честь и кровь: Жизнь сильнее смерти. Честь и кровь. Кровавая вира

Любим натянул поводья, одновременно разворачиваясь к подъезжавшему слева всаднику. Карета еще катилась, когда парень выскочил наружу и парой стремительных движений бросил два ножа. Двое догонявших с хрипом повалились из седел. Елисей, поднырнув под шею ближайшей лошади, которая, пятясь, храпела и, увернувшись от высверка палаша, дернул всадника за ногу, выдергивая ее из стремени. Не удержавшись в седле, оставшийся целым неизвестный грохнулся на мостовую.

Наступив ему на вооруженную руку, Елисей выхватил кинжал и силой всадил его противнику в глаз. Помня, что преследователей было четверо, парень стремительно развернулся, выхватывая еще один нож, но четвертый бандит уже скончался. Любим, отлично владея кнутом, просто удавил его при помощи своего бича. Захлестнув шею подъехавшего, он выдернул его из седла и затянул кожаный сыромятный шнур.

– Цел? – подскочил к нему Елисей.

– Цел, княже. Твои как?

– Отходят. Добить надо.

– Не пачкайся. Сам справлюсь, – остановил его казак и быстро метнулся к лежащим на мостовой телам.

Добив неизвестных, казак привычно собрал трофеи и, осмотрев их коней, горестно вздохнул.

– Оставь. Кони клейменые. Ежели что, беды не оберемся, – остановил его Елисей.

– Так добрые кони-то, княже. Их бы в табун к грузину, племя доброе получилось бы, – снова вздохнул казак.

– На племя у него свои есть. Хотя… Сможешь в имении так их укрыть, чтобы ни одна собака не нашла? – чуть подумав, спросил парень.

– В рощице укрою. Там и выпас старый имеется, – решительно кивнул Любим, протягивая парню его ножи и большую часть трофеев.

– Себе оставь, – отмахнулся Елисей, забирая уже протертые ножи.

– Благодарствую, княже, – улыбнулся казак.

– Все закончил? – усмехнулся в ответ Елисей.

– Все.

– Тогда забирай коней, и ходу отсюда. Седла только скинь. Уж они тебе точно не нужны.

– Сей момент сделаю, – радостно ахнул Любим и метнулся к собранным коням, выхватывая кинжал.

Чтобы не терять времени, он просто перерезал подпруги и, скинув седла, привязал коней к задку кареты. Пока Елисей усаживался в салон, казак успел разобраться с животными и, запрыгнув на козлы, тряхнул поводьями. В имение они доехали без приключений, но за полночь. Любиму пришлось вести свои трофеи в обход заставы. Каретой управлял сам Елисей, дав ему возможность незаметно вывести коней из города.

Кто на них напал, Елисей так и не понял, но это приключение позволило ему снова почувствовать себя тем, кем он и являлся на самом деле. Казаком. Пластуном, готовым к любому бою в любое время. Уже укладываясь спать, парень тихо рассмеялся. Домой им придется пробираться очень осторожно. Трофеев, светить которыми перед посторонними и тем более властями, набралось столько, что можно и на каторгу загреметь пожизненно.

* * *

– Елисей, я же просил вас не принимать жестких мер в отношении барона, – с ходу заявил князь Тарханов, едва войдя в гостиную, куда парень и велел пригласить нежданного гостя.

– Господь с вами, Никита Иванович. Какого барона? – с ходу ушел в глухой отказ Елисей.

– Того самого, что так хотел занять ваше место, – автоматически ответил князь и, сообразив, что произнес парень, растерянно уточнил: – Вы что, ничего не знаете?

– А что я должен знать? – тут же последовал вопрос.

– Я уже вообще ничего не понимаю, – растерянно проворчал князь, плюхаясь на заботливо подставленный парнем стул.

– Уверяю, Никита Иванович, я в еще более сложном положении, – в унисон ему ввернул Елисей.

– Вы вчера, после того как Наташку мою домой привезли, куда поехали? – помолчав, осторожно поинтересовался князь.

– Домой, куда ж еще, – развел парень руками.

– И ничего странного за собой не видели? Или у дома моего?

– Нет. Вроде пусто было, – задумчиво потерев висок, проворчал Елисей. – К тому же я в карете был, а там особо через плечо не оглянешься.

– Тоже верно. Нет, я решительно отказываюсь что-либо понимать, – начал заводиться Тарханов.

– Никита Иванович, успокойтесь бога ради и объясните мне толком, что произошло и с чего вы так сердитесь, – сделал подачу парень, давая гостю возможность собраться с мыслями.

– Утром сегодня, едва рассвело, кварталах в пяти от моего дома, дворник нашел четыре тела. Их уже узнали. То были означенный мной барон, его брат единокровный и двое двоюродных братьев. Судя по брошенным там же седлам, все четверо были верхом. Но ни коней, ни денег, ни оружия при телах не найдено, – вздохнув и немного успокоившись, коротко пояснил князь. – А самое главное, никто ничего не слышал. Словно и драки никакой не было.

– А чем их убили-то? – задумчиво поинтересовался парень.

– Приглашенный врач сказал, что троих зарезали, а четвертого вообще удавили.

– Потому и шума не было, – все так же задумчиво кивнул Елисей. – Ежели нож в глотку всадить или сразу в сердце, то человек и охнуть не успевает. Захрипит если только.

Про еще несколько мест, попав ножом в которые, можно лишить человека возможности крикнуть, он предусмотрительно умолчал.

– Но почему кони не ржали? – возмутился князь.