Одиночка. Честь и кровь: Жизнь сильнее смерти. Честь и кровь. Кровавая вира

– А вот это тем более исключено, – нахально рассмеялся Елисей. – Князь Дато Буачидзе уже во дворце. По приезде поспешил встретиться со своим родичем и выразить ему свое почтение. Так что о свадьбах он договорится быстрее, чем мы с вами по чашке чаю выпьем. А главное, какое мы с вами имеем отношение к тому случаю? Вас на службе видело огромное количество народу. Меня тоже. Я невесте подарок к свадьбе искал и кольца заказывал.

– Господи, само собой, лично нас никто подозревать не станет. Но ведь любой из нас вполне мог кого-то нанять, – многозначительно выгнул бровь Тарханов.

– А зачем мне это? – продолжал веселиться парень. – Я этого господина вообще не знал. Так с чего мне ему смерти желать?

– М-да. Полковник Тимофеев писал, что вы умеете в словесных дуэлях выходить победителем, – удивленно качнул князь головой. – Вот уж не ожидал. Ну да ладно. Делать нечего. Остается только как-то сократить потери.

– Ну, это уже ваша кухня, – отмахнулся Елисей. – У меня теперь только одна забота. Венчаться и домой побыстрее доехать.

– Так надоела столица? – поддел его Тарханов.

– У меня там мальчишек три десятка. Их учить надо. А я тут застрял, – рубанул парень кулаком воздух.

– Ах да. Ваша школа, – понимающе закивал князь. – Пожалуй, вы правы. Пора заканчивать эту историю. К тому же в свете теперь все чаще стали вспоминать разрыв Наташкиной помолвки и странное убийство барона.

Тут Тарханов снова бросил на парня многозначительный взгляд. Но Елисей ответил ему спокойной, безмятежной улыбкой и, чуть пожав плечами, задумчиво протянул:

– Ну, может, пока убийцу ищут, малость уголовный элемент в столице окоротят. Тоже выгода.

– И не поспоришь, – растерянно буркнул Тарханов.

Он уже открыл рот, чтобы еще что-то добавить, когда дверь распахнулась и в кабинет, словно ураган, ворвался Дато Буачидзе.

– Никито! Дорогой! Здравствуй! – широко раскинув руки, громогласно поздоровался грузин.

– Здравствуй, Дато, – улыбаясь, поднялся навстречу Тарханов. – Рад тебя видеть в добром здравии.

– Ай, какие теперь болезни, дорогой?! Внука растить надо, сыновей женить, зачем болеть?! Радоваться надо, Никито! Радоваться! – продолжал бушевать князь, потрясая бумагами, украшенными солидными печатями. – Мы же теперь родичами станем. Наташенька твоя за моего второго сына выходит.

– Да уж. Неожиданная ситуация, – кивнул Тарханов с некоторой растерянностью.

– Ай, дорогой, жизнь разная бывает. Вон, дочку растил, думал, в старости рядом будет, душе отрада. А теперь вместо нее сын с внуком. И так бывает, дорогой.

– Дато, я все никак в толк не возьму. Почему ты зятя сыном назвать решил? Вы уж простите, Елисей, но мне это несколько удивительно, – добавил он, повернувшись к парню.

– Объясню, дорогой. Садись, – решительно кивнул грузин, усаживаясь на подставленный Елисеем стул. – Слушай меня и не говори потом, что не слышал. Елисей, муж моей кровной дочери. Сам сказал. Зять мой. Его сын – мой кровный внук. Но так сложилось, что этот мальчик моего родного сына два раза от смерти спасал. Два, дорогой, – растопырив пальцы рогаткой, повторил грузин. – У нас и за один раз кровным братом называют. А тут зять два раза сына спас. И как я еще могу его назвать?

– Ну да. Понимаю, – с некоторой растерянностью кивнул Тарханов, оглаживая бороду.

– Ай, ничего не понял, Никито, – всплеснул грузин руками. – Это у вас тут все привыкли деньгами мерить. Забыли, что такое виру за кровь брать кровью. Все за границу смотрите. А там, в горах, честь дороже любого золота. Не для всех, конечно. Рано или поздно все меняется. Но есть еще те, кто готов ради чести все забыть, все бросить и свою виру взять. Он из таких, – ткнул князь пальцем в парня. – Сирота, из всей станицы один выжил. Сам все сделал. Сам сумел имя заслужить, сам оружейником стал, сам заставил половину Кавказа о себе говорить. Твои люди тебе писали, я знаю.

– Писали, конечно, – кивнул Тарханов, бросив на парня быстрый взгляд.

– Думаешь, почему я к царю просить за него пошел? – устало улыбнулся Дато. – Да потому что знал, не будет дворянства и титула, не дадут ему ничего добиться. Задавят. Забыл, как меня задавить хотели? А я ведь не просто кавказский князь. Сам знаешь, с кем родство имею.

Елисей навострил уши, готовясь услышать что-то интересное из прошлого обоих князей, но мужчины, многозначительно переглянувшись, быстренько свернули тему. Князь Тарханов, еще раз огладив бороду, откинулся на спинку стула и, помолчав, спросил:

– Значит, ты считаешь, что я правильно решил?

– Даже не сомневайся, дорогой, – решительно кивнул князь Дато. – Я тебе больше скажу. Я завещание написал. Все старшему внуку оставил. А пока он еще маленький, всеми делами управлять он будет, – кивнул он на парня. – А самое главное, что даже Ильико с этим согласился. Теперь понимаешь?

– Понимаю, – удивленно глядя на старого приятеля, кивнул Тарханов.

«А вот я уже ни хрена не понимаю, – проворчал про себя Елисей, внимательно их слушая. – Ну и при чем тут полиция, когда свинью громом убило? Какое отношение завещание Дато имеет к согласию Никиты на мою свадьбу с его дочерью?»