Одиночное плавание к острову Крым

Он говорил все это Владу, с которым они выросли в одном дворе, играли в войну, за одними девчонками ухлестывали, вместе закурили первый раз в подворотне, и видел, что тот не верит. Молчит, только смотрит с любопытством. И не верит! Друзьями они с Владом не были, но это же не значит, что можно было не верить! Все во дворе знали, что они с Пашкой были больше чем друзья. Почти братья. И даже на мгновение заподозрить его в убийстве Пашки было безумием. Но Влад задал страшный вопрос: если невиновен, то почему прячешься?

* * *

...Пашу Райнера выбросили из окна его квартиры в Керчи. Но экспертиза показала, что до этого его пытали и били, да так, что в окно он вылетел уже не живым. Орудие убийства – кусок трубы со следами крови – нашли через несколько дней на пустыре. И хоть отпечатков пальцев на нем не было, дознаватель упрямо выспрашивал Андрея про эту трубу.

– Я понятия не имею, что это за труба, – устало отвечал Андрей, не отводя взгляда от оловянных глаз дознавателя, который с презрением кривил губы и на каждое слово откликался: «Ну-ну!», что значило только одно: «Не верю!»

Андрей так и сказал ему в конце их беседы:

– Вы, я вижу, не верите мне...

– Честно? Не верю.

– Почему?

– Потому что у вас мотив очень даже был избавиться от Райнера!

– Да какой мотив?! Мы бизнес этот с Пашкой вместе начинали, вместе поднимали и хорошо понимали, что ни я без него, ни он без меня не потянем! Но не это главное. Паша мне как брат... Был. И еще. Я знаю, кто мог его убить.

– И кто же?

– А смысл есть говорить, если мне не верят?!

Андрей знал, вернее, догадывался, кто убил Пашу. И дознаватель все-таки выдавил из него версию.

– Витя Щеголев, кличка – Щегол. Не он сам своими руками, конечно, но его бойцы – я уверен. Они давно нас жать начали, машину нашу рабочую – «каблук» – сожгли. Опять же пойманы не были, но особо и не скрывали: открытым текстом сказали, что если не уберемся сами, уберут...

* * *

У Андрея с Пашей Райнером дело было свое. Не ахти какой промысел, но все-таки на жизнь хватало. Как только разрешили на заре перестройки создавать кооперативы, так они и объединились. Вспомнили свое детское увлечение фотографией и организовали передвижную фотолабораторию. В поисках клиентов катались не только по Крыму, но и по соседним районам.

– ...Это сегодня, Мариш, у всех фотики цифровые и каждый сам себе режиссер, а тогда было все сложнее. Хорошая фотокамера была предметом роскоши, да и отпечатать фотографии качественно в домашних условиях мог далеко не каждый. А тогда...

* * *

А тогда и в городе-то было не так просто это сделать, а уж в селах отдаленных – просто невозможно. Ни техники, ни мастера. Еще не зная, что такое пиар-компания, Андрей с Пашей развернули такую деятельность, что скоро про них узнали в каждой деревне. Работы было просто завались. И платили хорошо компаньонам, особенно на свадьбах.

Конечно, скоро у них появились последователи, но, во-первых, Андрей и Паша уже успели застолбить за собой территории, а во-вторых, был у них талант и вкус особенный. Они не просто щелкали жениха с невестой и довольных гостей, а еще и альбом для молодых оформляли, а то и не один. И кино снимали на свадьбах, школьных праздниках.

Потом прикупили поляроид и удивляли всех моментальными снимками. А еще приобрели мартышку Мишку – не юного, но вполне фотогеничного. Мишку наряжали в штанишки и крохотную соломенную шляпку и фотографировали с ним всех желающих на пляже.

Бизнес развернулся. Пришлось даже двух пацанов для технической работы в лаборатории нанимать – фотографии печатать.

Конкуренты у них были, но им всегда удавалось договариваться, пока не объявился Щегол, который начал беспредельничать. Он обложил данью всех кооператоров на восточном берегу, и бороться с ним было бесполезно. Все начали платить Щеглу дань, а Андрей с Пашей не хотели. Вернее, не могли прийти в этом вопросе к единому мнению. Андрей говорил, что надо как-то договариваться с щегловскими бойцами, а Пашка был против. Он вообще был прямолинеен и наивно полагал, что все можно сделать по-честному. Они даже поссорились накануне убийства, наговорили друг другу «приятного» и поорали малость. Вроде и не очень громко, но соседи слышали, и это было совсем не в пользу Андрея.

– А вы, говорят, поругались накануне вечером? – хитро посмотрел на Травина дознаватель.

– Поругались, да. Но это ни о чем не говорит! Мы решали наши производственные вопросы, и в таких ситуациях все бывает!

– Ну хорошо, вы поругались, и что было дальше?

– А дальше я уехал домой, лег спать, а утром был поднят звонком – оперативники едва двери не выломали! – рассказывал Андрей все как было.

– И ночью вы никуда не выходили из дому? – тянул свою линию дознаватель.

– Нет. Спать лег, и все!

– А кто может это подтвердить?

– Ну... Я не знаю кто. Я один был. Никто в общем-то меня не видел.

– Ну вот! А как вы ругались – слышали многие! И вы угрожали Райнеру!

– Да вы с ума сошли! Ничего подобного не было! Какие угрозы?!

– Ну какие, это я вам позже покажу. – Дознаватель достал из тонкой папочки бумажку. – А пока вот вам подписка о невыезде.