Одиночный выстрел

Сами же чапаевцы воевали с первых дней войны, причем воевали наступательно. Румын, которые 22 июня 1941 года попытались переправиться через Прут, они сбросили в реку. На следующий день вместе с воинскими частями 51-й Перекопской дивизии двинулись вперед и захватили обширный плацдарм на территории королевства Румыния. Но к 31 июня ситуация резко изменилась. Семь немецких и двадцать две румынских пехотных дивизии при поддержке авиации и артиллерии начали переправу через Прут гораздо севернее, у селений Стефанешты, Скуляны, Валя-Мааре. Они прорвали оборону советских войск и стали успешно развивать свое наступление. Возникла опасность окружения 25-й и 51-й дивизий. Требовалось срочно выводить их из возникающего «Бессарабского мешка».

Это отступление не было ни беспорядочным, ни паническим. Отходя, чапаевцы упорно оборонялись. К 12 июля 1941 года дивизия сохранила высокую боеспособность. В ее рядах числилось 15 075 бойцов и командиров, 147 гаубиц и пушек разных систем, 141 миномет и 169 станковых пулеметов из 175 положенных по штату. Плохо дело обстояло только с военной техникой. Из танкового батальона в 60 машин уцелело лишь 15[1]. Остальные пришлось бросить из-за серьезных поломок и нехватки горючего…

По извилистому ходу сообщения, прорытому на глубине чуть более метра, Павличенко и Ковтун шли, согнувшись. Но окоп для снайперов был сделан гораздо лучше: глубина полтора метра, насыпной бруствер, ниша для боеприпасов, дно и стены, укрепленные досками. Здесь их и поджидал сержант Макаров. У него-то как раз имелась «трехлинейка» с оптическим прицелом ПЕ, бинокль, обшитый полотном защитного цвета, каска с пятнистозеленоватым чехлом и укрепленными на нем для маскировки веточками и листьями.

При виде новой напарницы Игорь Сергеевич особого восторга не выказал. Он помнил своего прежнего снайпера-наблюдателя Иванова, неделю назад отправленного в медсанбат со сквозным ранением левого плеча. Иванов дело знал отлично, обладал мягким, уживчивым характером, прошел боевую закалку в приграничных сражениях у реки Прут.

Что за нрав обнаружится у красотки с карими глазами, какая солдатская выучка может быть у изящной девушки из Одессы – это одному Богу известно. Тут Макаров тяжело вздохнул. Но война уже приучила его к тому, что приспосабливаться к ее мгновенно меняющимся обстоятельствам нужно быстро. Иначе ничего хорошего не получается.

– Значит, фрицев бить решила? – миролюбиво спросил Игорь, отодвигаясь и давая ей место, чтобы установить на бруствере винтовку.

– Решила, – коротко ответила Люда и посмотрела ему прямо в глаза. Снайпер-истребитель – главный в паре, и теперь ей придется Макарову во всем подчиняться.

– Грунт для стрельбы с упора здесь подходящий, – начал объяснять сержант. – Небольшие камни, земля, дерн. Вчера я бруствер утрамбовал, а сверху – видишь? – положил в пять слоев плащ-палатку. Смело клади на бруствер винтовку, ровненько между двумя ложевыми кольцами. Вибрации оружия при выстреле не будет. Пуля вверх не уйдет…

– Понятно, – она сама попробовала грунт рукой и затем установила на нем «треху» так, как советовал Макаров.

Глубина окопа способствовала правильному подходу. Согнутым локтем левой руки Павличенко оперлась о землю, кистью обхватив деревянное цевье винтовки снизу. Правая ее рука легла на шейку приклада, указательный палец – на спусковой крючок. Только не дергать его, не тянуть в сторону, но нажимать плавно! «Стреляет ствол, а попадает в цель ружейная ложа» – такова снайперская присказка, и в ней отражен опыт сотен умелых бойцов.

Чуть склонив голову к правому плечу, Люда совместила прорезь на секторном прицеле с мушкой ружья и посмотрела вперед, на поле предстоящей схватки. Оно было широким, неровным, изрезанным впадинами. Грунтовая дорога пересекала его наискось и, повернув, уходила за холмы. По сторонам у нее кое-где вставали буйно разросшиеся кустарники и редкие деревья. Вдали виднелась рощица. Длинной полосой она шла с севера на юго-восток.

Макаров передал Павличенко свой бинокль:

– Осмотрись-ка, подруга. Прикинь расстояние. По моим наметкам от нашего окопа до ближайших кустов – триста пятьдесят метров, до той обломанной березы – четыреста, до поворота дороги – все шестьсот. Как пить дать, попрут они по дороге, очень уж она удобная для ихних танков. Стало быть, мы стреляем им в правый фланг… Ну сама знаешь, прежде всего на мушке – офицеры, унтер-офицеры, автоматчики. В смотровую щель танка попасть – вообще высший класс!

– Ладно, постараюсь, – буркнула она.

От такого немыслимого бахвальства сержант на секунду потерял дар речи и посмотрел на своего снайпера-наблюдателя.

– Постараешься? – насмешливо повторил он за ней. – Да ты хоть раз танки живьем видела?

– Видела!

– Где?

– В прошлом году седьмого ноября на параде в Киеве.

– Так то ж на параде. Они, наверное, ехали медленно и с открытыми люками. Здесь они палить по тебе будут из пушек и пулеметов. За ними пойдут пехотинцы. А еще артиллерия с навесным огнем, минометы…