Одинокая республика

— Обилие хороших дорог позволит вам укрупнять и разделять производства по типам, вместо того, чтобы в каждом поселении создавать полный цикл, вы можете в одном оставить производства одного типа, а в другом поселении — другого. Дороги позволят легко доставлять продукты одного поселения в другое. Также вы можете переносить производства при необходимости, — заметил декан.

— Не без этого. Хотя перенести на новое место достаточно сложное производство отнюдь не просто.

Слушающий их диалог Повелитель заметил: — В старой империи, до того, как пришли маги из других миров, тоже уделяли много времени строительству дорог. Да, я помню. Но империя строила дороги из экономических соображений, магия в старой империи была развита очень слабо и большей частью только ветвь некромантии.

— Магу проще долететь до нужному ему месту или, как мы, добраться на плечах конструктов. Дороги нужны ни… — декан запнулся, но тут же поправился, — крестьянам.

— А какое дело магам до обычных людей? — с усмешкой подхватил капитан Иванов.

— Так было в течении доброй тысячи лет моей жизни и, кто знает, сколько тысячелетий до моего рождения, — спокойно ответил декан. — Низшие, уж простите, что я употребил это слово, ничего не значили. Собравшись в любом количестве, они всё равно не представляли значительной силы. Даже их хозяйственная деятельность была вторичной. Конечно, именно они выращивают зерно, пасут овец, производят немагические вещи, но, при необходимости, опытный маг может с достаточным комфортом прожить всю долгую жизнь один. Низшие, в магическом мире, были совершенно не важны. Маги использовали их как комнатных собачек — для развлечений, как материал — для проведения ритуалов и, раз уж их всё равно очень много — как слуг. И заботились о них тоже соответственно. Но сейчас всё изменилось.

— Что же изменилось? — уточнил капитан Иванов. Сентенцию декана об отношениях магов к людям он выслушал с непроницаемым лицом дипломата. Возможно, даже мысленно поставил древнему паранормалу плюс за честность и отсутствие попыток обернуть неприглядную правду красивыми словами.

— Ваше оружие. Да, в первую очередь оружие. Но и другие технологии тоже, — пояснил декан. — Низшие получили возможность успешно сражаться с высшими, убивать их. С помощью ваших големов и множества непонятных мне приборов и устройств, работающих на опять же непонятных мне принципах, сравнились возможностями с сильнейшими магами, а то и превзошли их. Внезапно низшие стали иметь значение. Дай вчерашнему слуге ваше оружие, научи им пользоваться, дай возможность замечать попытки прикоснуться к его разуму извне и больше никто не сможет назвать этого низшего низшим. Теперь он человек.

— Вы всё сводите к силе в широком смысле? — поинтересовался капитан, — если может защитить себя, то человек, а если нет, то низший?

— Когда и где было иначе? — ответил вопросом декан.

— Вы ведь не остановитесь? Не ограничитесь своим доменом? — спросил чужака личный советник повелителя. — Вы захотите всех низших, во всех доменах и во всех мирах, сделать людьми?

По ровной чёрной дороге конструкты бежали быстро, но при этом удивительно гладко. Бьющий в лицо встречный ветер являлся единственным свидетелем скорости на верхней палубе паланкина. Повелитель сидел на малом костяном троне — походном артефакте усиливающим некроматические плетения. Сколько столетий тот пылился во дворце потому, что его хозяин никуда не выезжал? Трудно упомнить.

Приближённые маги и представитель чужаков расположились за небольшим столом. Ровная дорога и гладкий ход несущих паланкин конструктов позволяли даже пить вино, не опасаясь, что резкий толчок или смена направления выбьют бокал из рук. Капитан Иванов также держал в руках предложенный бокал. Перед тем как попробовать, он коснулся вина артефактом, объяснив, что поступает так не потому, что опасается яда, а из-за возможных различий на биохимическом уровне. Видимо показания прибора удивили капитана. Он перепроверил ещё раз, а затем, пробормотав себе под нос «сколько же лет этому вину» решился пригубить.

Вот и сейчас, выслушав заданный, что называется, в лоб, вопрос советника, капитан Иванов перекатывал янтарную жидкость по бокалу, но не торопился отвечать. Сделав глоток, капитан отметил: — Чудеснейшее вино.

— Чудесное, — согласился декан, — из личных запасов нашего повелителя.

— Предлагаю быть полностью откровенными друг с другом. Вы, уважаемый, — капитан кивнул в сторону декана, — положили этому начало. Я же продолжу. Мы считаем вашу застывшую в веках, как муха в янтаре, полуфеодальную, полурабовладельческую систему неэффективной и тупикой. Не говоря уже о том, что она полностью аморальна. И наша республика никогда не смирится с тем, что одни люди отказывают другим в праве называться людьми, считая их полуживотными или полувещами. Мы не потерпим этого ни на нашей территории, ни за её пределами. Вам наверняка известно это. Но вы всё равно пришли к нам с визитом, хотя могли бы, например, спрятаться за защитным куполом — граница свободна, и никто бы вам не смог помешать закрыть купол.