Одинокая смерть

Ратлидж помнил. Как-то они несколько дней не могли высунуться из окопа, потому что бил пристрелявшийся снайпер, не могли засечь его по вспышке, потому что он выбирал время, когда на линии британцев было слишком оживленно. Рядового Макрея послали наблюдать за снайпером и выявить его. И он сделал следующее: собрал старое сено от лошадей, доски, которыми обшивали окопы, и соорудил наверху подобие укрытия. Несколько дней германцы через нейтральную полосу обстреливали это воронье гнездо, просто забавляясь, оттачивая мастерство. Потом им надоело. На третью ночь Макрей положил внутрь винтовку так, что дуло выглядывало наружу. А утром на палку надел каску и высунул над этой кучей. Издалека казалось, что человек, спрятавшись там, целится из винтовки. И посадил двоих смотреть, откуда будет выстрел. Снайпер должен был выстрелить, поверив, что там, в этой груде хлама, спрятался стрелок. И снайпер поддался искушению. Это был его последний выстрел. Потом они поймали еще двоих таким же способом в течение нескольких месяцев.

Вот и сейчас, по всей вероятности, преступник сидит в засаде и ждет, когда в его поле зрения появится жертва.

Но это означало что, он должен выжидать долго, терпеливо, никуда не торопясь, поставив цель.

Удовлетворившись осмотром, Ратлидж вернулся к себе в номер, немного поспал, а когда часы на башне пробили следующий час, снова обошел все подозрительные места. Когда вернулся, облака, которые постепенно сгущались за последние часы над Южным Суссексом, разразились дождем, и, кажется, надолго.

Уокер пересекал вестибюль гостиницы, когда инспектор вышел из столовой, закончив ранний завтрак.

Констебль передал ему сообщение инспектора Нормана, понизив голос, чтобы его слова не достигли навострившего уши клерка у стойки, который с интересом поглядывал их сторону.

Ратлидж на какое-то время застыл, обдумывая услышанное, потом произнес:

— Проклятье.

Лиса перехитрила охотников. Пока Ратлидж прочесывал окрестности Истфилда, убийца сделал еще один шаг.

— Боюсь, сэр, что инспектор Норман сейчас тоже в ужасном настроении, — заметил Уокер с некоторым удовлетворением, — а я, честно сказать, рад, что это произошло не на моем участке.

— Возьмите с собой Петти и подгоните к входу автомобиль, я буду готов через пять минут, — распорядился инспектор.

Ехать пришлось недолго. Внезапно дорога нырнула в расселину между двумя скалами, потом пошла вниз, к морю, к старому городу. Слева виднелись высокие черные сараи для сушки рыболовных сетей, навесы и вытащенные на мель суда. Дождь молотил по крыше автомобиля, на губах появился вкус соли. Справа открывался вид на старый город с замысловато переплетающимися улочками. Серые, под цвет неба, волны, пенясь, разбивались о берег, сейчас пустынный. Курортников видно не было.

Когда-то Гастингс представлял собой маленькую рыбацкую деревушку на краю долины, спускавшейся с гор к морю. Со временем деревушка разрасталась, но долго не приобретала значение порта, даже во времена Вильгельма Завоевателя. Зато позже Гастингс стал одним из пяти самых знаменитых портов Англии. С непременным укрепленным замком, нависавшим над гаванью и препятствовавшим проникновению врага в долину. Много позже получили популярность морские купания, они принесли процветание и богатство порту, и Гастингс разросся. Старый город с лодками на песке и с высокими сараями, где хранились рыболовные сети, со скученными домиками и оживленными рынками, торговавшими дарами моря, стал анахронизмом, а новый город отстраивался по-другому, с проспектами, парками, отелями, магазинами и длинной набережной для прогулок отдыхающих. С началом войны город потускнел. Когда же война закончилась, получил второе дыхание. Вновь появились любители морских купаний.

Ратлидж проехал прямо в полицейский участок Гастингса, но не застал там инспектора Нормана. Ему сообщили, что тот уехал в район скал вблизи от рыбацкой деревни. Пришлось вернуться назад и проделать обратный путь до старого города. Сквозь пелену дождя можно было видеть лишь верх мелового утеса, где на фоне серого неба суетились крошечные человеческие фигурки. Там, где скала нависала над морем, к ним взбирался человек, борясь с порывами ветра, по веревкам, невидимым с дальнего расстояния.

— Не завидую бедняге, — сказал Уокер, наблюдая за ним, — опасное дело, даже в хорошую погоду. Интересно, что заставило?

Ратлидж молча проследовал к фуникулеру, расположенному за магазином сетей.

К его удивлению, фуникулер работал. Вагончик быстро доставил их наверх. Выйдя, они согнулись от шквалистого ветра с дождем, ударившего в лицо. Их встречал констебль.

— Инспектор? Сюда, сэр. — Он повернулся и повел их к собравшимся на краю обрыва людям, полицейским и штатским. Все были заняты непонятной работой.