Одинокая волчица. Том первый. Еще не вечер

Я пожала плечами. На меня при нашей мимолетной встрече Маринелла вообще не произвела никакого впечатления: я запомнила только эффектное сочетание серых, чуть раскосых глаз и смуглой кожи. Но Алешке, конечно, виднее. Только это опять же не мое дело – на ком собирается жениться мой бывший муж. Он давным-давно совершеннолетний.

– В любом случае, поезжай и пообщайся с отцом, пока он на ней не женился. И не забудь, что через неделю ты вообще уезжаешь. Так что не усугубляй.

– Не буду, – обещал повеселевший Алька. – Ма, а кормить в этом доме принято?

– Сейчас пол домою и покормлю, – обещала я, – а ты пойди и разбери сумки, которые нам твоя крестная собирала. По-моему, там на полк солдат хватит. И чайник поставь. Да, кстати, посмотри, есть ли у нас заварка и кофе.

Через десять минут мой ребенок, украдкой что-то жуя, доложил, что заварки – на один раз, а с кофе вообще беда, потому что никакого нет. Ни в зернах, ни молотого, ни растворимого.

– Вот сбегай в магазин, пожалуйста, купи чаю, кофе и черного хлеба для меня, – попросила я. – После этого поедим – и можешь отправляться к папеньке. Вы на который час договорились?

– Он сказал, что сегодня освободится пораньше. Просил приехать часам к пяти.

– Сейчас сколько, час? Ну, времени у тебя еще полно. Давай, сын, выполняй. На тебе денежку и… ой, солнышко, сигарет мне купи, пожалуйста. Чтобы мне хотя бы до завтра хватило.

Алешка дурашливо отдал честь по-военному и испарился. А я пошла заваривать чай и накрывать на стол. В первую очередь нужно было съесть салат и пирожки с мясом, а остальное пока может и подождать…

Когда Алешка отбыл к отцу на Красную Пресню, я позволила себе немного расслабиться: заварила кофе покрепче и села на своем любимом месте у кухонного окна. Из него лучше всего виден был храм и даже кусочек Москвы-реки просматривался.

В свое время, Валерий приволок откуда-то старое дубовое кресло с затейливой резьбой, но без сидения и без середины спинки. Он колдовал над ним около месяца и в результате торжественно преподнес мне отлакированный и отреставрированный шедевр, с сидением и спинкой обитыми темно-зеленым бархатом. Сидеть в нем было необыкновенно удобно, а широкий подоконник позволял держать на нем и чашку, и пепельницу и даже целый кофейник, если бы в том возникла необходимость. Я сидела и думала, что обязательно куплю себе кофеварку: не такую навороченную, как у Володи, а небольшую, компактную, и поставлю ее вот тут, рядом с креслом.

Остаток дня прошел в хозяйственных хлопотах, по телефону никто меня не беспокоил, только Алешка дисциплинированно доложил, что прибыл к месту назначения. Уже в первом часу ночи я, наконец, собралась спать и только вытянувшись в постели, почувствовала, как я вымоталась за сегодняшний день. И тут же провалилась в глубокий сон.

Проснулась я от того, что где-то совсем рядом дурным голосом вопила какая-то кошка. То есть совсем рядом – буквально в самой квартире. Я зажгла свет, спустила ноги с кровати, нашарила шлепанцы. Вопли тут же прекратились.

Тем не менее, я обошла всю квартиру, убедилась, что кошка мне приснилась на фоне сегодняшних событий, попила на кухне воды, покурила. На часах было четыре часа утра, за окном – еще совсем темно. Я пожалела о том, что Ивану приспичило видеть Алешку именно сегодня, когда меня посетил кошмар, и снова отправилась спать.

На сей раз сон не шел довольно долго, но все-таки я заснула. И проснулась от того, что солнце било мне прямо в лицо: оказывается, вчера вечером я забыла задернуть шторы, хотя обычно делаю это чисто автоматически.

При свете дня ситуация представилась менее загадочной, чем ночью. Ну мало ли где и какая кошка раскричалась, а мне со сна показалось, что она вопит непосредственно в квартире. Нервы, нервы… Хорошо, что Алешка сегодня будет ночевать дома. Хотя надо привыкать к самостоятельности: скоро мне придется все время быть в этой квартире одной, днем и ночью. Так что нервы нужно лечить, иначе путевка в Кащенко мне обеспечена.

Алька вернулся домой часа в четыре дня: мрачный и не очень разговорчивый. Я знала, что нужно дать ему отойти: сам все расскажет, если захочет, конечно. Хотя, конечно, беспокоилась: что там такое могло произойти? Неужели он столкнулся с Маринеллой и та его чем-то обидела? Или Иван отчудил что-нибудь эдакое: например, жаловался на меня по какого-нибудь надуманному предлогу. Хотя… к этому-то Алешка давно уже привык, это его огорчить не могло.

Сын слегка оттаял только за ужином и сам начал разговор о какой-то ерунде. Я отвечала в том же духе, размышляя, как он подберется к главному. Но нынешнее поколение на вещи смотрит проще, Алешка через какое-то время просто назвал вещи своими именами.

– Ма, ты могла бы собираться замуж за одного мужчину, а встречаться при этом с другим? – спросил он меня.

– Почему бы и нет? – спокойно ответила я. – Я собиралась замуж за твоего отца, а иногда встречалась, например, с дядей Володей.

– Нет, не так встречалась. А… Ну, целовалась и все такое…

– В наше время нравы были строже, – осторожно сказала я. – Такие поступки не приветствовались.