Одинокие сердца (ЛП)

Его рот настойчиво продвигался всё ниже, лаская желанное тело. И его мягкие уговоры возымели успех: Гермиона раскрыла для него бёдра. Однако во всех её движениях чувствовалась необычная неуверенность, а щёки покрыл нежный румянец. В замешательстве Люциус взглянул на неё, и застенчивое выражение карих глаз всё ему объяснило. Ведьма была молода, и, видимо, покойный муж не успел осилить этот конкретный навык. Издав низкий смешок, он прошептал:

— Не волнуйся, мой маленький книжный червь. Я научу тебя всему.

Горящим взглядом Люциус медленно обласкал тело Гермионы, и она ощутила, как обнажённую кожу опаляет огонь неукротимого желания.

— Всему, — повторил он, — что знаю сам… — и склонился между стройных бёдер.

У неё перехватило дыхание, и она покорилась неистовому напору…

Практическое занятие оказалось довольно продолжительным, хотя чему тут удивляться: Гермиона всегда тянулась к новым знаниям, а Люциуса отличала готовность делиться опытом.

Позже, чрезвычайно довольный и удовлетворённый, наслаждаясь приятной истомой, он подумал, что утро действительно закончилось… идеально. Голос Гермионы, мягкий и расслабленный после интимной близости, вырвал его из полудрёмы:

— Хм, в комнате что-то изменилось… Цвет… Ты поменял цвет?

— Я решил заново покрасить стены.

Люциус лениво накручивал на палец упругий локон шоколадного цвета.

— Да, теперь я вижу, — Гермиона внимательно изучила комнату и, обернувшись, посмотрела на него сияющими, словно нагретый на солнце янтарь, глазами.

— Для слизеринца ты выбрал странную цветовую палитру.

— Хотелось вокруг чего-то янтарного и шоколадного… — в бездонных серых омутах мерцали тёплые опаловые крапинки, когда он тихо признался: — Я так скучал по тебе…

У Гермионы перехватило дыхание. Не в силах оторвать взгляда от губ, произнёсших это откровение, она, как заворожённая, медленно склонялась всё ниже и ниже…

Увы, в следующую секунду где-то в поместье пробили часы, и она, придя в себя, вскрикнула:

— Который час? Чёрт! Я опаздываю! О, Мерлин, я жутко опаздываю на работу! Мне пора бежать!

Она попыталась выскочить из постели, однако Люциус, тут же заключивший её в крепкие объятья, не позволил этого сделать.

— Ш-ш-ш, ты никуда не опоздала. Отдыхай, Гермиона. На работе тебя никто не ждёт. Ни сегодня, ни следующие четыре дня. Вчера я взял на себя смелость отправить в Министерство сову. Так что, дорогая, до понедельника можешь наслаждаться столь необходимым в твоём положении отдыхом.

На губах его заиграла самодовольная усмешка.

— Прошу прощения… ЧТО ты сделал?

Внезапно изменившийся тон голоса и подозрительный взгляд не предвещали ничего хорошего, и Малфой нахмурился.

— Это невероятно! Кто тебе разрешил совать свой длинный аристократичный нос в мою работу, Люциус? Отвечай! Потому что я точно знаю, что я тебе такого права не давала… — возмущённо выкрикивая всю эту чепуху, Гермиона одновременно старалась вывернуться из сильных рук.

Не обращая внимания на её попытки освободиться, Малфой всё крепче прижимал бунтарку к себе, пока та совершенно не выбилась из сил и не затихла.

— Ш-ш-ш… Что я сделал плохого, Гермиона?.. Ты устала, ослабла и в таком состоянии просто не способна работать полноценно. Вот я и организовал для тебя небольшой отпуск. Именно так поступают любящие и заботливые мужчины, не так ли? — бормотал он, одновременно нежно целуя и покусывая кожу шеи. — И, кроме того, разве мог я отказаться от возможности безраздельно владеть тобой целых пять дней, милая? Прости, но это оказалось сильней меня.

Прерывисто вздохнув, Гермиона сдалась и склонила голову, предоставляя ему больший простор для ласк.

— Никогда больше так не делай, — пробормотала она, без особой, впрочем, убеждённости.

— Не могу тебе этого обещать, — прозвучал честный ответ.

Но тут желудок Гермионы издал такое громкое урчание, что, услышав его, Люциус прекратил волнующие ласки и проворчал:

— Нужно покормить тебя завтраком, прежде чем эта маленькая леди, — он ласково погладил округлый животик, — накажет меня за столь эгоистичное поведение.

— Как ты узнал, что это девочка?

— У меня свои источники, дорогая, — надменно протянул Малфой.

Гермиона одарила его недоверчивым взглядом и лишь покачала головой. Он щёлкнул пальцами, и спустя всего пару минут в дверях появился старый, морщинистый эльф, несущий поднос с едой и чайник. От неожиданности Гермиона ахнула и поспешно натянула простыню до самого подбородка. С усмешкой наблюдая за её реакцией, Люциус забрал поднос у верного слуги и отпустил того лёгким кивком, а затем аккуратно разместил завтрак между ними, прямо посередине большой кровати, жестом пригласив начинать.

В перерыве между куском тоста с мармеладом и глотком чая Гермиона прислонилась к его плечу и спросила:

— Итак, каков план?

Осторожно вернув чашку с чаем на поднос, Люциус спокойно произнёс, пристально глядя ей в лицо:

— Месяца через три объявим о помолвке, а через полгода ты станешь мадам Малфой.

Какое-то время Гермиона молчала, пытаясь справиться с собственным бунтарским нравом. Успокоив дыхание, она наконец выдавила, сузив глаза: