Одинокий голос в темноте

Она нахмурилась, ничего не понимая. Только что ведь все было в порядке. Она пережила очередной кошмар, Итан опять спас ее сознание от помешательства. А теперь он беспокойно ворочается внутри. В итоге Итан громко цокнул языком, как если бы у него вообще был язык.

— Эми, пересядь на другое место, пожалуйста. Это уже слишком.

«Да в чем дело?» — никак не могла понять Эми. Она посмотрела вверх, в окно, обратно — в сторону водителя. Все так, как и было.

— Нет же, — недавно голос Итана был неловким, но теперь он слегка звенел от негодования, направленного на то, что его взволновало. — Вниз.

Она наклонила голову, посмотрела на свои колени, где лежала бежевая сумка из искусственной кожи. Ничего необычного. Тогда Эми слегка повернулась, чтобы увидеть руки своего соседа. А руки соседа ютились в штанах. Ширинка наполовину расстегнута, но содержимое, к счастью, полуприкрыто пальто. Эми в шоке распахнула глаза и подняла голову, тут же натыкаясь на усмешку из желтых кривых зубов.

На следующей же остановке Эми вышла. Ей хотелось стереть себе память. Однако собственное негодование тут же затухло под разбушевавшимся гневом Итана.

— Человеку дан разум, но некоторые предпочитают отдаваться во власть импульсивных, жалких, низменных желаний. Нет ничего более мерзкого. Что люди без разума? Отвратительные. Дрожащие. Сгустки. Плоти.

— Ого…

— Я воспринял все слишком остро. Извини, ты не должна была этого слышать.

— Нет, все в порядке.

— Правда?

— Ты ведь не имеешь тела как такового, — произнесла Эми и задумалась, можно ли телом назвать то подобие опухоли на рентгеновских снимках. — Логично предположить, что некоторые функции организма могут показаться тебе отвратительными.

— Нет! Вовсе нет! Я ничего не имею против организмов, напротив, ощущения, касания, нервное возбуждение, физические рефлексы, боль, удовольствие кажутся мне занимательными. Я не испытываю отвращения и к естественным потребностям человека, ведь тело — это работающий чувствительный механизм. Мой гнев был направлен исключительно на того мужчину за его отказ руководствоваться наиболее разумной своей частью… и потерпеть хотя бы до первой уборной комнаты. Ты, конечно, девушка красивая, но его поведения крайне возмутительно.

Эми споткнулась и чуть было не упала. Красивая? У Итана есть мера оценивания? И даже вкус? Она ничего не ответила, однако почувствовала, что покраснела. В молчании они проделали оставшийся путь.

Доминик сидел не за тем столиком, за которым они ели в прошлый раз, а гораздо ближе к дороге, словно в любой момент готовился подбежать к припаркованной неподалеку машине. Глаза то и дело метались в ее сторону. Но он и раньше казался человеком нетерпеливым, поэтому сложно было сказать — торопится он или нет.

— Здравствуй, Доминик, — поздоровалась Эми, присаживаясь напротив и разглядывая абсолютно мятую рубашку детектива. Доминик постоянно теребил верхнюю пуговицу, и та болталась на чудом держащейся нитке.

— Ага, — ответил он, по-прежнему оглядываясь, а потом его глаза вдруг вцепились в лицо Эми. — Ты выглядишь по-другому.

Эми понимала, что он не имеет ввиду внешность, но не чувствовала в себе каких-либо изменений. Доминик махнул рукой и пригнулся ближе.

— В общем, тут такое дело… — на секунду даже показалось, что его лицо стало смущенным. — Как и следовало догадаться, мы были на правильном пути. Ноа Барлоу, сын адвоката Найджел Барлоу, о котором мы говорили у меня дома, пропал сегодня утром.

Эми удивленно вздохнула и практически поперхнулась воздухом.

— Думаешь, это Льюис? Погоди, откуда тебе известно?

— Полагаю, надо начать все с начала. — Доминик всплеснул руками и отстранился, когда подошла официантка. Все же у пары лавочек было предусмотрено обслуживание клиентов за столиками — приятный сюрприз. Девушка принесла две чашки зеленого чая с лавандой и молоком, поставила их перед посетителями и ушла. Тогда Доминик сразу затороторил: — Вероятность того, что Льюис в своем нынешнем положении решит размениваться на сынка Найджела, была крайне мала. Вот настолько… — Доминик прищурился и показал на пальцах незначительное расстояние между стремящимися друг к другу большим и указательным пальцами. — Поэтому я сам не полез, но попросил одного моего знакомого, который работает в той же адвокатсткой конторе, внимательнее отнестись к Ноа. И вот, сегодня утром парень не вышел на работу. А у него, между прочим, слушание в суде.

Само небо стало темнее, только собранное лицо Доминика оставалось хорошо различимым. Эми почувствовала, как резко пересохло в ее горле.

— Сегодня утром… — повторила она. — Получается, он только-только пропал.

— Да. Именно так. Тревогу еще никто не забил.

Ей нужно было обдумать поступившую информацию. Эми склонила голову, смотря на поверхность стола. Через какое-то время она вновь решила поднять глаза на Доминика.

— Может быть, Ноа еще жив, — воспрянула духом Эми. — Доминик, мы должны найти его. Поехали.

Он посмотрел на нее, как на призера в турнире по тупости.