Одинокий голубь

Теперь такой опасности не существовало. Когда лихорадка у Люка прошла, он стал таким слабым, что едва мог повернуться. Звей уезжал на охоту, а Эльмира правила фургоном. Дважды фургон у нее застревал, и ей пришлось ждать Звея, чтобы он его вытащил. Звей казался сильнее любого мула.

С самого начала пути они не встретили ни одного человека. Однажды ей показалось, что она заметила индейца, наблюдавшего за ней с невысокого холма, но по том оказалось, что это антилопа.

Прошло две недели, прежде чем Люк смог выбраться из фургона. Все это время Эльмира носила ему еду и уговаривала поесть. Вся страсть, казалось, была из него выбита. Но все же он однажды сказал, наблюдая за Звеем:

— Когда-нибудь я его убью.

— Тебе не надо было в тот раз промахиваться, — заметила Эльмира, желая его поддразнить.

— Когда промахиваться? — удивился он.

Она рассказала ему о пуле, попавшей в индейку, но Люк покачал головой.

— Никогда не стрелял по индейке, — заявил он. — Я собирался бросить вас и уехать, но потом передумал.

— Кто же тогда стрелял? — спросила она. Люк не знал ответа.

Она доложила об этом Звею, но он уже забыл о том случае. Он не произвел на него слишком большого впечатления.

После этого, однако, она стала бояться ночей, потому что тот, кто попал в индейку, мог скрываться где-то в темноте. Она испуганно сжималась в комочек в фургоне и все время с нетерпением ждала, когда же они приедут в Огаллалу.

67

Пока они ехали через Территорию, Ньют постоянно ждал, что появятся индейцы, поскольку все ковбои только об этом и говорили. Диш утверждал, что там живут всякие индейцы и многие из них далеко еще не уничтожены. Это расстраивало Пи Ая, который предпочитал думать, что дни войны с индейцами остались в прошлом.

— Они не должны больше на нас нападать, — говорил он. — Гас рассказывал, что правительство им платит, чтобы они этого не делали.

— Верно, но ты когда-нибудь слышал об индейце, который бы делал то, чего от него ждут? — спрашивал Липпи. — Может, некоторые из них считают, что им за платили недостаточно?

— Откуда ты знаешь? — спрашивал Джаспер. — Где это ты видел индейца?

— Я повидал достаточно, — отвечал Липпи. — Как ты думаешь, кто проделал дыру у меня в животе? Индеец-апачи, вот кто.

— Апачи? — удивился Диш. — Где это ты нашел индейца-апачи?

— К западу от Санта-Фе, — ответил Липпи. — Я в тех местах торговал, ты же знаешь. Там я и на пианино играть научился.

— Не удивлюсь, если ты разучишься к тому времени, как мы доберемся до места, где оно есть, — сказал Пи Ай. Он чувствовал, что бесконечные равнины угнетают его все больше и больше. Обычно, когда он куда-то ехал, одна местность сменялась другой. Даже в этом случае сначала все было именно так. Первую часть пути они ехали через заросли, потом пошли глинистые холмы, затем другие кустарники, и наконец уже равнины. Но после ничего, кроме пустых равнин, им уже не попадалось, куда ни погляди, конца краю не видать. Он пару раз спросил Дитца, доедут ли они когда-нибудь до конца, потому что Дитц считался специалистом по расстояниям, но Дитц тоже вынужден был признать, что понятия не имеет, когда равнина кончится.

— Миль с тысячу, я так думаю, — предположил он.

— Тысячу миль? — поразился Пи. — Да мы пока дойдем, все состаримся и бороды себе отрастим.

Джаспер напомнил ему, что они делают по пятнадцать миль в день, так что тысячу миль они проедут за два месяца. Думать о расстоянии в месяцах показалось Пи более приятным, чем в милях, поэтому он какое-то время предпочитал этот способ.

— А когда это будет — через месяц? — однажды спросил он По Кампо, который считался еще одним надежным источником информации.

— Не волнуйся ты насчет месяцев, — посоветовал ему По Кампо. — Чего тебе по их поводу волноваться? Я бы больше волновался из-за отсутствия воды.

— Господи, да какая может быть засуха, — удивился Пи. — Льет постоянно.

— Знаю, — ответил По. — Но мы можем дойти до таких мест, где забудем, что такое дождь.

Он уже давно завоевал симпатию свиней Гаса. Хряк ходил за ним по пятам. Он стал высоким и тощим. Ав густа злило, что свиньи оказались такими неверными. Когда он вернулся в лагерь и увидел, что хряк взял в привычку спать поблизости от рабочего места Кампо, то позволил себе несколько ядовитых замечаний. Августа также раздражало, что ковбои стали относиться к По Кампо, как к оракулу.

— По, ты слишком низенький, чтобы далеко видеть, но я слышал, что ты можешь предсказать судьбу, — сказал он однажды утром, когда приехал позавтракать.

— Я могу иногда предсказывать судьбу, — признался По. — Но не думаю, чтобы я мог предсказать вашу.

— А я не хочу, чтобы кто-нибудь предсказывал мою судьбу, — заметил Джаспер. — Вдруг мне скажут, что я потону в реке Репабликан.

— А я бы хотел знать свою, — возразил Август. — Мне однажды предсказывала судьбу старая негритянка в Новом Орлеане, а они всегда говорят одно и то же.

— Наверное, она сказала вам, что вы никогда не станете богатым, но что вы и не будете бедным, — предположил По, взбивая яйца.