Одинокий некромант желает познакомиться

– Со мной не больно-то, у меня муж темным был, это помнят, да… – она замялась. – Только слухи ходят, что темные город под себя подомнут. И будут творить непотребства.

– Какие? – в Земляном проснулся его обычный ненормальный энтузиазм.

– Грабить. Насильничать. Не знаю, что там еще…

– Да, – слегка разочарованно протянул Земляной. – Хреновато у вас с фантазией… А откуда слух пошел?

– Слух же, – Марьяна вопросу явно удивилась. – Сам собою появился.

– Ага, сам собою… Мы тут пару дней всего, даже ничего сделать не успели, а слухи, стало быть, гуляют.

– Какие еще слухи гуляют? – поинтересовался Глеб.

Вареники, стоило признать, были хороши. Несладкие, в меру мягкие, но не расползающиеся при каждом прикосновении. И пахло от них… по-домашнему.

– Так… всякие… на рынке сказывали, что скоро конец света.

– Дату не называли?

– Алексашка!

– Что? Может, называли, а я не готов.

– Еще говорят, что скоро указ выйдет воевать.

– С кем?

– Да по-всякому… кто с канадцами говорит, кто на англичан думает. Еще говорят, что Некозова, которая балерина, от его императорского величества младенчика родила.

– Нет, – Глеб прервал откровения, которые изрядно портили завтрак. Или уже обед? – Про сам город… может, что-то новое происходит? Или должно произойти?

– Новое? – женщина прикусила губу и задумалась. – Да чего тут нового быть может? Разве что говорят, что скоро от Хельгиной косы в море ходить неможно будет. Там вроде как градоправитель землю прикупил, строить чего будет, а чего – никто не знает.

Она отвернулась и загремела посудой, показывая, что разговор окончен. А Земляной выразительно приподнял бровь.

Строить? Еще бы глянуть, где эта самая коса находится. Только имелось у них еще одно дело, которое дальше было невозможно откладывать.

– Дед ответил? – спросил Глеб тихо.

А Земляной покачал головой.

Плохо. Очень плохо. Что-то подсказывало, что без деда они не справятся.

В подвале было по-прежнему тихо и прохладно. Остался на полу старый круг, и стоило бы нанять кого для уборки, но если ненависть и вправду сильна, то не пойдут.

Даже за двойную плату не пойдут. Побоятся. И их с Земляным бояться будут меньше, чем своих.

– Кровь?

Глеб подал шприц.

– Запасливый ты, как погляжу… – Земляной закатал рукава рубашки.

– Может, я?

– У меня легче выйдет, да и надо куда-то потратиться, а то ж знаешь, давно на меня собак не спускали. И главное, матерые такие волкодавищи. А ведь я к ним со всей душой.

Чертил Земляной быстро, почти не глядя на рисунок.

– И проклятьем… А один старикашка обозвал отродьем, мол, не зря нас раньше жгли. Плохо, что пожгли не всех. А главное что? Главное, у самого у меня такая же мыслишка…

Круг замкнулся. Пара простых печатей стабилизировала контур.

Вызов духов по крови – заклятье простое, но, как и многие иные, требовало оно немалой сосредоточенности и силы.

– Брось, – Глеб раскрыл кофр и вытащил плотный восковой мелок, которого оставалось едва ль на полпальца.

А ведь расходники заказывать пора, потому как учеба учебой, но не обычным же мелом им рисовать.

– Почему? Вот подумай, не было бы отца, то и та деревня уцелела бы. И те девочки, которых он… мама опять же… мне бы не пришлось убивать…

– Тебя бы вообще не было.

– А то… и в этом есть своя прелесть.

Земляной вытер ладони о штаны:

– Не было бы ни тебя, ни меня, ни проклятий.

– Проклятья бы остались, – возразил Глеб, замыкая защитный контур. – Симонов наглядно доказывает, что присутствие или отсутствие темных никак не сказывается на концентрации и распространении силы. Так что проклятья бы остались, и нежить, и многое иное…

Земляной лишь фыркнул и поинтересовался:

– Ты скоро?

– Уже.

Капля крови в центр круга, из которого Земляной выходит, замыкая поспешно. Капля тьмы вливается в контур, наполняя его темной силой. И дышать сразу становится тяжело.

Тьма Земляного особая. От нее остро пахнет кладбищенской землей и склепом, она наваливается, всякий раз пробуя на прочность, пугая, и, получив свое, отступает, но недалеко. Она колышется за краем печати, разглядывая Глеба сотней глаз нежити.

– Твое присутствие, к слову, вовсе не обязательно.

Тьма ластилась к ногам Земляного, послушно сплетаясь в узор печати.

– Ага.

– И если хочешь, я ее придержу.

– Не стоит.

Одна мысль о том, чтобы переступить границу, оказавшись рядом с Земляным без защиты, была крайне неприятна.

Тот кивнул. И заговорил. Он читал заклятье нараспев, слегка растягивая гласные.

«Нельзя же быть таким идиотом? – тьма зашелестела, выволакивая на волю воспоминания. – Или можно? Не способность запомнить элементарное…»

Пальцы дрогнули, и на коже вспухла алая полоса.

Это просто игра разума. Собственное тело все еще подчиняется Глебу.

Так ли он в том уверен? Он ли не знает, с чего все начиналось? С малых приступов безумия, в которые отец не верил. Разве способен он на подобное?

Тьма знает. Она сгущалась. Она наваливалась, она шелестела…

Камни катятся в разверстую могилу. Земля здесь сухая, серая, она рассыпается прахом ушедших, и только камни сыплются вниз – беззвучно. Они соскальзывают с раскрытой ладони.