Одинокий волк

— Ты считаешь, что из-за этого маленького булыжника половина этого мира уже лежит под нашими ногами, что из-за него мы создали великую армию и сделали скотоводов умелыми воинами?

— Это все было нужно лишь для того, чтобы тот, кто придет сюда тогда, когда уже и кости наши истлеют, и этот мир забудет и о нас самих, и о наших делах, нашел этот камень…

— Что ты говоришь? — Мезон недоуменно покачал головой. — По-моему, ты просто устал и у тебя опять что-то с головой от твоей магии.

— Камень должен быть зарыт вместе с моим телом там, где он его сможет найти. Поэтому завтра здесь будет битва. И здесь будет моя могила…

— Что? Могила?!

Кронов по-дружески потрепал Мезона по плечу:

— Я умру не завтра. Мы еще многое докажем этому миру. Он еще не раз вздрогнет от нашего победного шествия, нас еще долго будут бояться и вспоминать. Не завтра, а через десяток лет я умру, а ты, мой верный друг, умрешь рядом со мной, защищая меня, точнее мой прах.

Мезон расхохотался:

— Ты почти напугал меня. Мы все когда-нибудь умрем, я это знаю. И смерть от меча — это хорошая смерть. Чего еще может желать воин? Нет, мы еще покажем им всем, как, живут и умирают сарматы, этот урок они не забудут.

Он громко заорал от нахлынувших чувств:

— Эй, воины, где наша чертова Криза!

— Чертова Криза! — понеслось со всех сторон.

Этот крик давно уже стал боевым кличем людей Мезона. Из шатра рядом выглянула недовольная, заспанная Криза.

— Мезон, — зло прошипела она. — Если ты будешь орать так каждый раз, когда в этом нет нужды, то в следующий раз я сначала хорошо подумаю, стоит ли тебя спасать от очередной беды, в которую ты вляпаешься.

Потом она перевела взгляд на Кронова и, ласково улыбнувшись, спросила:

— А твоя магия тебе ничего не говорит, почему мы так любим этого дурака?

Глава восьмая

Кир расслабил напряженные мышцы, вышел из боевого состояния и только после этого ответил, низко поклонившись:

— Я приветствую тебя, вожак. — Потом, так же грустно улыбнувшись, добавил тихо: — Я рад тебя видеть живым, сын.

Из толпы вышел воин, который остановил его на тропе, и хмуро сказал.

— Он не может быть одиноким волком, мы знаем, что одинокий волк — герой, способный справиться с десятком воинов, а этот… он какой-то маленький и невзрачный. Ты ошибся, Корвин.

Толпа поддержала его ревом, кто-то снова крикнул:

— Пусть докажет, что он одинокий волк, мы не верим тебе, вожак.

Корвин повернулся к Киру и беспомощно развел руками:

— Отец, ты же знаешь, что они, как дети, ждут чуда. Если можешь, покажи им его, иначе мне придется драться за тебя. А мне бы этого не хотелось, я могу и проиграть этот поединок, и тогда вожаком станет другой, а им нужен я.

Кир кивнул:

— Хорошо, сын.

Он несколько раз глубоко вдохнул в себя воздух, потом сурово взглянул на воина:

— Ты решил, что я не могу быть одиноким волком, потому что легко захватил меня? Но мы с тобой одного племени, только поэтому я не убил тебя. Если бы это было иначе, то…

Он легко скользнул вперед. Прежде чем кто-либо что смог понять, воин уже лежал на земле, а Кир, придавив его коленом, приставил к шее человека-волка его же нож-коготь.

— Ты готов умереть за свои сомнения? — спросил он, усиливая нажим.

Из-под ножа показалась капля крови.

— Нет, — выдохнул воин.

Толпа чуть расступилась. Кир поднял рывком воина, отдал ему нож, потом оглядел всех прищуренными жестокими глазами:

— Кто-то еще хочет убедиться, что я — одинокий волк?

— Да, — неожиданно раздался высокий женский голос. — Я хочу в этом убедиться.

Через расступившуюся толпу прошла высокая седая женщина в коричневом балахоне. Она остановилась перед Киром, долго рассматривала его, переводя взгляд снизу вверх, каждый раз останавливаясь на его набедренной повязке, потом ласково улыбнулась:

— Говорят, что одинокий волк ненасытен в любви. Когда-то очень давно он доказал мне это…

Кир растерянно улыбнулся:

— Это ты, Бора?

Женщина порывисто обняла его:

— Да, мой любимый, это я. Правда, я постарела, а ты все такой же, годы по-прежнему не властны над тобой.

Она повернулась к племени:

— Я подтверждаю, что этот человек — одинокий волк. Если кто-то сомневается в моих словах, то он должен знать, что это мой волк, и по законам племени я буду драться за него. Есть желающие? — Голос ее стал суровым и властным. — Если таких нет, то покиньте нас, я и вожак должны с ним поговорить. А если есть, то пусть выходят в круг и готовятся к бою!

Тот же голос из толпы сказал:

— Ты — хранительница и принадлежишь храму, поэтому не можешь драться по законам стаи. И мы знаем, что вожак — твой сын, поэтому мы не верим тебе. И ты не можешь призвать свою богиню, потому что она не придет в храм своего мужа, Великого волка. И кто этот человек будет решать стая, а не ты.

Бора вгляделась в толпу и нашла взглядом говорившего:

— Это опять ты, Грум. Все еще рвешься стать вожаком? Угомонись, у тебя и в этот раз ничего не получится, перед тобой действительно одинокий волк.

— Мы это сейчас узнаем, — спокойно ответил все тот же голос. — Я послал в твой храм за Грохотом, он единственный, кто остался из тех воинов, кто воевал вместе с одиноким волком.