Одинокий волк

Он оглядел зал, словно надеясь отыскать что-нибудь более интересное, чем картины в рамах.

– На картины смотрел. Они мне нравятся, – ответил Майкл.

– Кто-нибудь проголодался? – нетерпеливо спросил Филип.

Оказалось, что есть хотели все.

И вся компания отправилась на центральный проспект, оставив Дворец искусств позади.

После недолгих препирательств было решено поесть в тунисском кафе.

Как только силы присутствующих были хоть и в малой степени, но восстановлены, тут же разгорелся жаркий спор о том, куда направиться дальше. У всех были свои собственные предложения.

– Я хочу увидеть все, – вдруг вмешался в разговор Майкл. Из всех них он один не выглядел измученным.

– Здесь весь мир, все то, что я никогда не видел. Все так красиво! Не надо спорить, пока есть время, осмотрим что успеем.

Эти слова разрядили обстановку не хуже, чем строгий взгляд тети Эстеллы, и остановили начинающуюся ссору. На минуту все почувствовали себя пристыженными, а потом последовали совету Майкла. Они увидели самый большой телескоп в мире, побывали в павильоне оружия. Майкл был готов не возвращаться домой, пока не увидит все. Вечером у него еще хватало сил делать письменные записи.

«В Военном павильоне всегда стоит длинная очередь желающих посмотреть оружие. Сегодня Филип, Сэм и я наконец попали туда. Там были пушки, ружья, пистолеты, револьверы, ножи, штыки и еще такие длинные кривые штуки – сабли. И все смотрели на них, как будто это великие произведения искусства. А я подумал про охотников. Они приезжали в лес в любое время года, даже когда было много снега, и стреляли из ружей в медведей, бобров, выдр, оленей. Они стреляли в меня, думали, я зверь. Они ловили волков в железные капканы и убивали лисиц прямо в норах ради меха, а лисят оставляли умирать. Они делали силки из веревок и душили до смерти кроликов и белок и даже птиц. Они всегда приезжали, чтобы убивать, а не потому, что им нужна была пища. От ружей пахнет маслом и холодным железом и дымом. Я боюсь их, потому что, когда чувствуешь запах оружия, чувствуешь запах смерти».

«Сегодня на выставке была ночь иллюминации, когда они включают все электрические огни. Если стоять на мосту и смотреть на черную воду лагуны, можно увидеть огоньки, светящиеся, как тысячи лун. Это волшебство. Я всегда думал, что нет ничего красивее звезд, которые загораются одна за другой, когда приходит ночь там, в лесах, где я жил. Но это еще красивее. И здесь я не один, другие люди тоже любуются. Я стоял рядом с тобой, Сидни, на мосту и смотрел на твое лицо, пока ты смотрела на огни, и на фонтаны, и на настоящие звезды у нас над головой. В эту минуту я был счастлив, как никогда раньше.

А потом мы шли вдоль воды, и я вспомнил слова «лагуна» и «озеро». Они помогли мне вспомнить еще кое-что. Когда я был маленький, еще раньше, чем меня отослали из дома, я жил на берегу озера. Только оно называлось «лох». Мой отец брал меня на озеро ловить рыбу. И мы жили в каменном доме, мне кажется, он назывался «замок». А может, у меня в голове все перепуталось, и это всего лишь одна из сказок Сэма ?

«Сегодня с нами на выставке был Вест. Мы видели плантацию роз, электрический поезд и еще кинетоскоп. Это фотокамера и граммофон в одно и то же время. Они работают вместе. Мы подшутили над Вестом – отвели его в колонию „нудистов“. Это такой аттракцион на главной аллее, все туда идут посмотреть на голых людей, но на самом деле это просто шутка. Смотришь через дырочку и видишь свое лицо в зеркале, а под ним нарисовано голое тело. Вест засмеялся для вида, но я видел, что на самом деле он здорово разозлился.

Он напоминает мне одного волка, которого я знал. У волков не бывает имен, но про себя я звал его Подлизой. Он ничего не умел, только жрал добычу, которую добыл другой волк. Ему хотелось найти подругу, но ни одна волчица не хотела с ним спариваться. Ему очень нравилась одна молодая серая волчица с черными ушами и лапами и с белым хвостом. Она была красивая, добрая и веселая, и она не обижала Подлизу, хотя он был ужасно вредный. Но она не стала ему парой. Она была сильная, а он слабый.

Я всегда думал, что зря она была так добра к Подлизе. А потом он перестал к ней приставать и нашел пару как раз по себе. Такую тощую ленивую волчицу, такую же уродину, как сам».

Но далеко не все на выставке приводило Майкла в восторг. Так, например, ему решительно не понравились тропические попугаи.

– Я бы их всех отпустил на волю, – буркнул он и торопливо зашагал к выходу.

Сидни пришлось чуть ли не бежать, чтобы поспеть за ним.

– Но они бы здесь не выжили сами по себе» – возразила она. – Они бы погибли.

– Целая тысяча попугаев, Сидни. Объясни мне, зачем так много? Это же безумие. Чтобы понять, что такое попугаи, мне достаточно увидеть одного.

Сидни давно не видела Майкла таким разгневанным.

– Конечно, ты прав, но устроителям хотелось поразить людей.

– Они должны жить на свободе! Их надо отправить обратно, – упрямо твердил Майкл, удаляясь от павильона. – Нельзя держать их в клетках.

– Но по виду не скажешь, что они недовольны, – робко заметила Сидни.