Одинокий. Злой. Мой (СИ)

— Спасибо, обойдусь, — буркнула начавшая трезветь чертовка.

Настроение её портилось пропорционально тому, как светало. Видимо, накатывало похмелье, которое пробрало даже мало восприимчивую к алкоголю нечисть. Сколько же она выпила? А главное — зачем? Праздновала открытие клуба?

Мы объехали уже три точки с карты, но везде ждала неудача.

— Что мы хотя бы ищем? — спросил Виталик, когда мы приехали в самое первое место — заброшенную промзону с недостроенными зданиями-коробками.

— Что-то необычное. Возможно, что-то связанное с темной магией, — начал перечислять Виктор. — Возможно, какие-нибудь следы проведения ритуалов. Например, кровь или рунные рисунки. Всё, что выбивается из нормального.

— Звучит как что-то невыполнимое, — присвистнул Виталий, осматривая раскинувшуюся перед нами территорию. — Конкретики точно не будет? Хотя бы направление какое?

Виктор покачал головой.

— Ладно, давайте разойдемся, чтобы охватить больше площади, — вздохнул Виталий.

— Угу. Макс, ты идешь с Кирой. Виталик, ты сам по себе, взрослый уже мальчик. Мари, остаешься со мной.

Виталий скептически глянул на босса, но новых комментариев не последовало. Я вообще заметила, что он относится к Виктору не как к полноценному начальнику, скорее, как к другу, с которым у него рабочие отношения. Субординацию понимает, указания выполняет — но при необходимости может и к лешему послать.

Нам понадобился час для осмотра площади. Хоть пространство и казалось огромным, но оно было абсолютно непригодным для выполнения обрядов или даже просто нахождения в нем. Вырытые двухметровые котлованы, полные воды и грязи, нагромождение строительного мусора. Сомневаюсь, что Платон полностью пренебрег условиями проведения ритуала. Ему всегда были важны даже мелочи. Он не стал бы так наплевательски относиться к делу, на которое убил столько времени и сил.

Платон…

Всякий раз, когда я думала о нем, сердце сбивалось с ритма. Боль стала моим продолжением. Я понимала, что во всем виновата сама — и от этого начинала сходить с ума. Ела себя поедом.

Виктор задавал вопросы — чем занимался Платон, как, на что он обращал внимание, — и разговоры вроде бы помогали переключиться. Но глубоко внутри сидела ржавая заноза. Кровило. Каждое движение давалось с трудом. Хотелось просто рухнуть и перестать существовать.

Правда, какой от этого смысл? Кому станет легче?

Я не понимала замысла Виктора, как и желания во что бы то ни стало разобраться с ритуалом, но на третьем складе мне передалась его уверенность. Я уже не плелась вяло следом, а выискивала взглядом хоть что-то, что могло бы помочь в наших поисках. Организм аккумулировал остаток сил, и я вышагивала чисто на упрямстве.

Сам бес тоже выглядел достаточно уставшим — но в глазах его полыхало злое пламя. Он постоянно повторял про акулу и рыбешку, говорил, что не собирается так просто сдаваться. Иногда задавал мне более личные вопросы про Платона и, получая скупые ответы, втягивал воздух ноздрями — кажется, моё смущение помогало ему чуть взбодриться. Я не пыталась сказать что-то лишнее, не выдавала подробностей наших отношений, но отвечала честно.

Виктора это устраивало.

В третьем месте мы тоже ничего не нашли.

В четвертом не обнаружилось даже захудалого охранника. Мы беспрепятственно вошли на территорию очередного склада.

— Рассредоточиться по старой схеме, — приказал Виктор. — Ты как, идти можешь? — спросил меня, когда мы вновь остались вдвоем.

— Вполне. Не переживай, мне не привыкать.

Мы ещё во второй точке договорились перейти на «ты», хотя бы во время поисков, в нерабочей обстановке. Точнее — бес слушал мое унылое «выканье» на каждый вопрос и сказал, что больше его не выдержит. На сегодня, мол, мы компаньоны, поэтому только «ты». Завтра — будет видно.

Кстати, услышав от меня «ты», обращенное к Виктору, Кира сразу же напряглась. Хвост её недовольно задрожал, губы сжались в тонкую линию.

— Я не переживаю. Я неудачно пообещал Платону о тебе позаботиться, и будет неправильно, если ты не переживешь первые же сутки. «Ой, прости, она сдохла, и мы похоронили ее прямо на складах. Ничего страшного, найдешь новую», — передразнил он якобы свой ответ Платону. — Нет уж, так дело не пойдет.

— Всё хорошо, я не настолько устала, чтобы хоронить меня на складах. Слушай. Что у вас с этой чертовкой, Кирой? — вдруг спросила я.

Виктор зыркнул на меня из-под густых бровей.

— Мы вроде не настолько сдружились, чтобы ты лезла в мою душу. Если точнее — мы вообще не сдружились.

Я подняла вверх руки и призналась:

— Виталик помог ей вылезти из машины, и ты так на него посмотрел, что я испугалась за жизнь парня. А ещё она странно реагирует на мое присутствие. Мне показалось, между вами что-то есть.

— Перестань анализировать. Ты ей просто не нравишься.

Бес залез под какой-то небольшой завал, покопался там палкой, но ничего не нашел.

— Ей не нравится моя близость к тебе. Она каждый раз зубами аж скрежещет, когда ты ко мне обращаешься с каким-нибудь вопросом.

— Бред. Не собираюсь выслушивать всякие домыслы. Давай ты не будешь лезть в то, в чем не разбираешься? Твое дело — варить зелья. Это приказ.