Одинокий. Злой. Мой (СИ)

— Теперь у нас почти интимная обстановка, — довольно подмигнул Ковтун. — Начинай. Я с удовольствием тебя выслушаю.

Платон задумался. Разумеется, он немного слукавил. У каждого есть моменты в жизни, которые не хочется вспоминать — тем более в присутствии беса. Другое дело, что Платон много лет отсекал от себя любые эмоции и научился с этими воспоминаниями мириться, принял их как часть жизненного опыта. Раньше они его почти не терзали.

Раньше…

В последнее время эмоций стало слишком много. Сомнений, страхов, совершенно лишних переживаний. Платон путался в них — и больше всего мечтал избавиться от их пагубного влияния. Отсечь их от себя. Раз и навсегда.

Но куда больше он хотел вернуть себя настоящего.

Ладно, можно вспомнить что-нибудь грустное, но не самое значительное. Ковтун сам сказал: сегодня его устроит «аванс», значит, он не обидится, если Платон обойдется малой кровью.

— Мне только исполнилось пять лет, когда отец привел в наш дом мальчишку-оборотня. Не помню, сколько ему было. Наверное, как мне, может, чуть младше. Матери Серп сказал, что это беспризорник, который будет жить с нами. Мол, его выгнали из стаи из-за неспособности превращаться в волка. Он несколько недель побирался на улицах, и отцу стало его жалко.

— Серп Адрон не смог пройти мимо сироты? — ухмыльнулся Виктор, не понаслышке знавший о характере отца Платона.

Уж чем-чем, а состраданием тот точно не мучился.

— Именно. Златона этот парень особо не заинтересовал, — вспомнив про старшего брата, Платон вздохнул. — Ну а Дитрих был слишком маленький, он тогда даже не ходил толком.

— Как его звали? — внезапно спросил Ковтун.

Платон поморщился. Всё же бес отлично умел разбираться в чувствах. Пока у того беспризорника не было имени, он казался эфемерным — как что-то давно покрытое дымкой прошлого. Но с именем мальчишка становился реальным. Обретал черты.

— Марк.

— Какое замечательное имя, — Ковтун взял трубочку и отпил добрую треть коктейля. — Продолжай.

— Не скажу, что он мне нравился, но мы начали общаться. Удивительно, но Серп не запрещал мне возиться с этим пареньком, а тот увидел во мне взрослого товарища и везде ходил хвостиком, даже пытался спать со мной в одной кровати. Да, всё же он был младше меня, — кивнул своим мыслям Платон. — Марк говорил, что мы с ним когда-нибудь уедем и создадим собственную стаю. Я тогда ещё смеялся над ним, потому что у орков нет стай. Так, постой, это лишнее.

— Нет-нет, ты что. — Виктор сочувственно покачал головой. — В твоей истории нет ничего лишнего. Стая из орка и оборотня — как трогательно. Я весь во внимании.

Он с наслаждением сделал ещё один глоток, как будто наблюдал за занимательным представлением. Лицо его немного прояснилось. Эмоций Платона пока что не хватало для полноценной «трапезы», но бес улавливал нужные интонации и перекусывал ими, готовясь к основному блюду.

— Мама к Марку сразу прикипела. Игрушки для него покупала, торты пекла. Он для нее стал как четвертый сын. Я помню, Злат очень ревновал. Как это, внимание — и не ему, а чужому пацаненку.

— Не переводи тему, — покачал головой Виктор; сейчас он напоминал психотерапевта, который слушал пациента. — Мне нужны твои воспоминания, а не Злата.

— Да. В общем, наше приятельство продолжалась месяца два или три. А потом отец позвал меня к себе в кабинет. Как сейчас помню, он спросил, хочу ли я посмотреть, над чем он работает. Конечно, я обрадовался такой возможности. До этого отец в свои дела нас не посвящал. — Платон вдохнул чуть больше воздуха; в горле начало першить.

Он отпил коктейль и поморщился. Тот оказался жутко сладким, приторным до ужаса. Сахарный сироп с алкоголем — отвратительная смесь. Виктор, между тем, почти приговорил свою порцию. Бес шумно всосал воздух через трубочку, заслушавшись.

— Приятного аппетита, — сказал Платон, ненадолго отвлекаясь от воспоминаний.

— Ты продолжай, не отвлекайся, — нетерпеливо махнул рукой Виктора. — Так чего там хотел твой папочка?

В его взгляде застыло гигантское желание услышать продолжение.

— Ты можешь хотя бы так демонстративно не жрать?

— Не-а, не могу, — смущенно улыбнулся Ковтун. — Я люблю смаковать эмоции. Уж прости, какой есть. Ты сам знал, на что соглашался. Напоминаю: Серп предложил помочь ему в каком-то деле.

— Скорее — посмотреть, а не помочь, — исправил Платон. — Отец искал способ управлять сущностью нечисти. До этого он только изучал теорию, а теперь собирался впервые на человеке… точнее — на оборотне.

— На Марке?

— Да. Он собирался по собственному желанию контролировать его превращения в оборотня и обратно. Вытащить из него возможность обращаться. Сначала мне эта идея не понравилась, выглядело всё слишком опасно. Но отец сказал, что в этом нет ничего такого. Наоборот, Марк еще потом «спасибо» скажет, когда его сущность пробудится. Ведь он перестанет быть посмешищем для сородичей.

Виктор понимающе кивнул.

— Ты согласился?

— Разумеется. Я не настолько сдружился с Марком, чтобы всерьез переживать о нем. Да и разве отец мог обмануть? Я считал его почти богом.

— И что случилось?