Одинокий. Злой. Мой (СИ)

И понял мысль, которая с мрачной решимостью засела в голове.

Лучше быть безумцем, чем слабаком, на которого отец смотрит холодно и разочарованно.

— Стоп. Как ты сказал... кельпи? — Глаза Виктора заинтересованно блеснули. — Давай про кельпи. Судя по запаху, это что-то очень больное.

— На самом деле нет. — Платон удивился выбору беса, но какое ему дело? — Но если хочешь, то пожалуйста.

— Хочу-хочу. — Виктор облизнулся, оглянулся в сторону бара. Видимо, хотел себе какой-нибудь напиток на закуску, но приказать принести было некому.

«Сапожник без сапог», — усмехнулся Платон про себя.

— Ладно. Мне было лет десять. Мама со Златом и Дитом тогда на лето за границу уехали на море. А я отказался, сказал, хочу в лабораторию к отцу вместо отдыха. И мы с ним остались вдвоем в поместье…

Серп притащил девушку и запер в подвале. Та оказалась кельпи. Они высшие. Но у нее был какой-то врожденный дефект ауры, и в итоге та была тяжелая, как и у низшей нечисти, на которую реагировали люди.

Отец, как я понял, хотел изучить ее дефект, потом стереть память и выкинуть. А она вдруг сама начала просить, чтобы провели над ней ритуал.

Платон прикрыл глаза, вспоминая подробности. Высокая беловолосая девушка, брови и ресницы тоже белые, так что их почти не было видно, худая, даже скорее тощая, тонкие черты лица.

— Тебе она понравилась?

— Да. Было в ней что-то волшебное. Помимо ее природной магии. Не знаю, как объяснить, — Платон запнулся. В горле против воли встал ком.

Да что же такое! Вот уж в чем-в чем, а в том, что случилось с глупой девицей, он точно не виноват. Почему же сейчас так холодеет все внутри?

— Тебе больно ее вспоминать? Почему?

Платон постараться собрался. Взять себя в руки. Нужно просто дорассказать эту дурацкую историю.

— Она влюбилась в человека, — повторил он уже сказанное. — Но тот даже близко с ней находиться не мог из-за ее тяжелой ауры. Вообще, как она могла в него влюбиться? Они же даже не разговаривали толком, получается? Что за бред вообще!

Волна гнева поднялась внезапно, налетела словно летняя гроза. Столько лет прошло, а он вспыхнул как спичка.

Виктор довольно облизывался, закатывал глаза от удовольствия.

— Что она хотела от твоего отца?

— Избавиться от второго облика. Она хотела стать человеком.

— И тебя это злит?

— Она добровольно хотела стать неполноценной калекой, совсем как…

— …Ты сейчас, — договорил за него бес.

Зал ненадолго погрузился в тишину. Было слышно только, как Виктор с шумом втягивает ртом воздух, наполненный всем тем, что чувствовал Платон.

Он вспомнил девушку в ритуальном кругу, одетой в простую робу. Отец чертит руны вокруг нее, наполняет их магией. Даже ингредиентов никаких не понадобилось.

Отец пустил его посмотреть на то, как все проходит, с тем условием, что он будет молчать. Но он не выдержал, и спросил. Одно-единственное слово. Один-единственный вопрос: «Зачем?».

«Поймешь, когда полюбишь кого-нибудь».

А потом были ее крики, довольный смех отца, ведь всю ее магию — тот забрал себе. Увеличил резерв, стал сильнее, принеся в жертву второй облик дурочки.

— Тебя что-то гложет?

— Я потом нашел ее. В соцсетях в интернете. Какое-то время следил.

— Милое маленькое «guilty pleasure», — Виктор провел по губам кончиком пальцев, словно бы вытирал после трапезы. — Вкусно.

— Ничего такого. Мне просто было не понятно, — пожал плечами мужчина. Глубокий вдох. Выдох. — Она притворяется счастливой. Что ей еще остается? Только выкладывать довольные фото своей новой никчемной жизни.

Он откашлялся, показывая, что на этом история точно закончена.

Бес мечтательно вздохнул.

— Эх, так вкусно, что хочется добавки, но…

— Но?

Ковтун почесал затылок.

— Помнишь, у меня тоже была помощница? Такая эффектная чертовка.

Платон кивнул. Имени её он не запомнил, хотя Виктор его и произносил, но, разумеется, образ девушки в голове отложился.

Виктор на мгновение прикрыл глаза, а затем резко сменил тему.

— Давай по-другому. Ты ведь знаешь Виталика? Программист, друг твоего брата Златона, который работает на меня.

Платон снова кивнул. К чему клонил бес, было совершенно непонятно.

— В общем, Виталик вздыхает по Кире, моей помощнице-чертовке. Влюблен как мартовский кот, ходит вокруг нее кругами, облизывается, но все никак не подступится.

— А при чем тут я? — Вопрос был вполне логичным, но, судя по тому, как посмотрел на него Виктор, логичным только для Платона.

— Мне нужно, чтобы ты свел их вместе.

— Это шутка? Если так, то я уже готов смеяться. — Если бы бес предложил Платону убить эту парочку в обмен на услуги, это звучало бы не так абсурдно. Пусть Платон никому вредить не собирался, но это хотя бы было в его силах. Но... свести вместе?

— Если бы. — Виктор зарылся руками в волосы, и это походило на жест отчаяния.

— Как я, по-твоему, это должен сделать? Даже не беря во внимание, что я заперт арбитрами и нахожусь под домашним арестом, у меня нет карманного сайта знакомств или брачного агентства в загашнике. Ни с Виталиком, ни с… Кирой, правильно? Я не общаюсь.

— Твой брат общается. Он известный Дон Жуан. Пусть преподаст своему другу пару уроков обольщения, — не сдавался Виктор.