Одинокому везде пустыня

- Трудно сказать… Как-то так, всё вместе… Вспомнил свой дом, маму, как сидит она под настольной лампой за тетрадками, разбирает каракули. Она ведь у меня учительница русского языка и литературы.

- Ты говорил, я помню.

- Смотрю в небо, а в памяти мелькают аулы, где врачевал. Помнишь, я упоминал аул Согратль?

- Что-то припоминаю.

- Так вот, в этом большом дагестанском ауле есть такой обычай: если сын долго был на чужбине и в его отсутствие оба родителя умерли, то, вернувшись в аул, он первым делом обязан явиться на могилу матери, засвидетельствовать свою вечную память, потом на могилу отца, а уж после этого жить дальше. И еще есть обычай: если мать спит, никто не имеет права ходить по крыше сакли. Хороший обычай?

- Хороший. А я думала, женщины там совсем бесправные, ходят в чадре с утра до вечера…

- Чепуха! В Дагестане женщины никогда не ходили в чадре. И вообще до седьмого века нашей эры там было христианство.

- Вот это да! - удивилась Сашенька. - Я так мало знаю о своей стране, а не то что обо всем мире.

- Все мы мало что знаем и о мире, и о себе самих… А, представляешь, где-то есть другой мир, целые континенты: Северная и Южная Америка, Австралия, Африка… Представляешь, каково сейчас где-нибудь в Сахаре, а?

- Ты еще забыл Азию и Антарктиду! - смеясь, сказала Сашенька.

- Азия - это и мы с тобой. А Антарктиду действительно забыл, каюсь… Я знаю про нее только то, что там пингвины.

- И холод, наверное, собачий!

- Скоро и у нас заметет. Немцам это особенно не понравится…

Так они говорили обо всем и ни о чем, легко и праздно, как будто и не было войны…

Высокая трава, плотным кольцом окружавшая ложе, делала их совершенно невидимыми в поле. Константин Константинович Грищук сколько ни смотрел в бинокль, никак не мог обнаружить новобрачных, а между тем Адам Сигизмундович был нужен ему позарез. В час дня позвонили из штаба армии и велели срочно прислать лучшего хирурга. Так и сказали: "Желательно твоего Раевского, на пару суток, но послать немедленно, чтобы к четырем вечера был как штык. Есть нетранспортабельные, срочно нужны лучшие хирурги!" Константин Константинович смекнул, что ранен какой-то высокий чин, а может, и не один… Грищук обыскался Раевского, но где он? А время шло… И тогда он послал в штаб одного из шестерых оставшихся хирургов, старшего по возрасту и по опыту, Василия. Пожелал ему доброго пути, а сам вернулся в грузовичок, к красновато-мертвенному свету своего фотозакутка, печатать карточки и все думал о том, какая теперь, должно быть, ждет его нахлобучка за то, что вместо Адама он послал Василия…

LI

В их травяном раю было так хорошо, что уходить не хотелось. Яркое солнышко затянувшегося бабьего лета не только светило, но и грело, а трава и бурьян стояли по краям примятой ими чаши высокие, плотные. Душистый воздух внутри их убежища так прогрелся, что они, молодые, горячие, исполенные жизненных сил и желаний, нежились поверх своей одежды в чем мать родила.

- Боже, как пахнут увядшие травы, какой у них, оказывается, тонкий и печальный запах! А внизу еще зеленеет травка - смелая, как будто и не ждет холодов! - восторженно говорила Сашенька. - Каким же простором и вечностью веет от каждой былинки!

- А мой отец сидел с Рокоссовским, - как бы и не обращаясь к Сашеньке, проронил Адам.

- Как, и наш Рокоссовский сидел?! Когда? - Сашенька даже привстала на локте.