Одиссея авианосца «Энтерпрайз»

Немного погодя в бой вступили эсминцы. Они также были оснащены радарами, что позволило им выдвинуться навстречу противнику с потушенными ходовыми огнями, ориентируясь только на расположение целей на экранах РЛС. Впрочем, на японских эсминцах тоже стояли радары, правда, не такие мощные, как у американцев. Тем не менее они засекли американские корабли, едва те оказались на расстоянии пушечного выстрела. В 2 часа 58 минут японцы включили дальнобойные прожекторы. Американские эсминцы изменили курс и поставили дымовую завесу, однако это не помешало японцам открыть встречный огонь. В пролив Суригао вошли сразу несколько американских миноносных флотилий. Понятно, что атаковать противника с фронта было невозможно, и эсминцы стали маневрировать: заняв удобную позицию, они наносили удар и тотчас же уходили назад, затем быстро разворачивались и выходили на новую ударную позицию. Оглушительная канонада долгим раскатистым эхом разносилась по стиснутому высокими отвесными скалами проливу, а ночную мглу то и дело озаряли ослепительные вспышки, отбрасывавшие на черную воду яркие блики. Командир эсминца «Хатчинс» покинул мостик и спустился в оперативный командный пункт, расположенный в одном из внутренних помещений корабля. Надев наушники, он управлял эсминцем, ориентируясь по обстановке, которая высвечивалась на экране РЛС. Благодаря зоркому оку радара, он мог даже в кромешной тьме без труда различать, где «свои» и где «чужие». К тому времени уже пошли ко дну несколько японских кораблей. А между 3 часами 12 минутами и 3 часами 25 минутами раскололся пополам и затонул флагманский линкор «Ямаширо» водоизмещением 30 тысяч тонн. Перед  тем как отправиться на дно вместе с флагманом, адмирал Нишимура, обращаясь по радио к экипажам остальных своих кораблей, только и успел бросить в эфир: «Нас торпедировали. Вам же я приказываю продолжать бой. Атакуйте вражеские корабли, чего бы вам это ни стоило, дабы ни один из них не смог уйти!» В 3 часа 51 минуту в бой вступили американские линкоры и крейсеры. Они открыли массированный навесной огонь — и снаряды, подобно сплошному метеоритному потоку, шальной лавиной хлынули в сторону неприятельской эскадры, с пронзительным воем проносясь над головами моряков на эсминцах. Вести прицельную стрельбу в ночное время оказалось возможным благодаря тем же радарам — вернее РЛС управления огнем. Причем результаты артобстрела тут же высвечивались на волшебных экранах. Таким образом, японцы подверглись двойному сокрушительному удару — зенитному и торпедному. Они, разумеется, не сидели сложа руки и вели ответный огонь — однако безуспешно. В 4 часа 10 минут корабли Олдендорфа вдруг разом прекратили пальбу: одиннадцать снарядов, выпущенных американскими крейсерами, поразили эсминец «Грант». Тот слишком близко подошел к неприятельской эскадре и, как было видно на экранах радаров, смешался с японскими кораблями. В следующее мгновение в проливе воцарились непроглядный мрак и зловещая тишина, нарушаемая разве что плеском волн и воем ветра. Японские орудия тоже смолкли — неприятельская эскадра, от которой почти ничего не осталось, обратилась в бегство. А за нею, поддавшись панике, последовала и эскадра адмирала Шимы, только-только подошедшая с севера, чтобы поддержать Нишимуру.

Когда рассвело, в проливе Суригао на ходу были только американские крейсера, торпедные катера и эсминцы. Вокруг них в разлившемся огромными маслянистыми пятнами мазута проливе дрейфовали полузатопленные, обгоревшие и дымящиеся неприятельские корабли, от которых спешно отваливали переполненные людьми шлюпки. Контр-адмирал Олдендорф отдал приказ спасать уцелевших японцев всех без исключения. И моряки на американских эсминцах принялись вываливать за борт спасательные сети, концы и круги. Однако помощь принимали далеко не все японцы — многие ее решительно отвергали: при виде приближающихся эсминцев они с отчаяния прыгали в воду, предпочитая утонуть, нежели оказаться в плену. К тому времени от эскадры Нишимуры, состоявшей из 2 линкоров, водоизмещением 30 тысяч тонн каждый, 1 тяжелого крейсера и 4 миноносцев, на плаву остались только крейсер «Могами» и один миноносец. Впрочем, крейсер был обречен: на его борту вовсю бушевал пожар, и чуть погодя его добили американские бомбардировщики. А из трех крейсеров, входивших в состав эскадры адмирала Шимы, сухим из воды — в буквальном смысле слова — вышел только один.