Одиссея генерала Яхонтова

Фильм «Парад Победы» москвичи ожидали, в день премьеры с утра выстраиваясь в очереди у кинотеатров. На следующий день фильм посмотрел Яхонтов — в просмотровом зале нью-йоркской телестудии, закупившей фильм и срочно доставившей его в Штаты. Владелец телекомпании был из числа знакомых Виктора Александровича по клубу. Он и пригласил его на просмотр, разрешив привести с собой нескольких друзей. Фильм пришлось прокрутить дважды по просьбе этих странных русских. Нет, не мог понять телевизионный магнат, что творилось в душе старого русского офицера на этом просмотре. Одна музыка чего стоила — только военный мог оценить изысканность ее подбора. Какими прекрасными казались ему лица солдат, офицеров и генералов. А маршалы — Жуков на белом коне, Рокоссовский на вороном. А потом они стояли, переговариваясь, улыбаясь друг другу и войскам, на трибуне Мавзолея, а с ними другие прославленные маршалы, молодые лица которых стали такими знакомыми, такими родными за годы войны.

Маршалы — о миг торжества! — стояли на трибуне Мавзолея, а по Красной площади шли чудо-богатыри, шли солдаты победы. Кадровый военный, человек, много размышлений отдавший военным проблемам, Яхонтов хорошо понимал, что солдат, отстоявших Сталинград, измотавших врага под Смоленском, форсировавших Днепр и Вислу, здесь практически нет. Они — там, в земле Сталинграда и Смоленска, они зарыты на берегах Днепра и Вислы. На парадах проходят не те солдаты, в честь которых парады устраиваются. Те солдаты — мертвы. Но вечно живы знамена победоносных полков, которые сейчас проносят по Красной площади. Даже если полегли все солдаты до одного — живы полки! И наоборот. Пусть где-то в Германии жизнью спрятавшихся в нору крыс, жизнью забившихся в щель тараканов живы уцелевшие вояки из дивизии «Адольф Гитлер» или «Мертвая голова», пусть. Мертвы те дивизии. Их имена преданы проклятию, их знамена безупречной режиссурой Сергея Герасимова брошены к подножию Мавзолея. Но не наземь, а на специальный помост, чтобы не марать священные камин у Кремля. И солдаты особой роты — в перчатках, чтобы не марать рук!

Сзади яхонтовской компании сидела группа американцев. Один из них сказал громко, с усмешкой:

— Смотрите, как неловко держит руку. Значит, верно говорят, что у него был инсульт.

Он имел в виду Сталина. Больше американец ничего не сказал. А Яхонтов и представить не мог, как будут потом на этой студии потрошить ленту, вырывать из нее куски и подло, оскорбительно, провокационно монтировать их с кадрами из других фильмов, прежде всего из гитлеровской кинохроники, в антисоветских передачах. Да, это трудно было предвидеть, но уже тогда, в июне сорок пятого, Яхонтов знал, что он не пойдет в советское посольство с просьбой о возвращении. Знал он это и в незабываемый день ликования — День Победы. Он утвердился в мысли о том, что ему возвращаться пока нельзя, 12 апреля, совсем незадолго до конца войны в Европе, в тот день, когда внезапно умер от кровоизлияния в мозг Франклин Делано Рузвельт и президентом США стал Гарри Соломон Трумэн. А трещину мечта о возвращении на Родину после войны дала еще раньше.

Вскоре после Сталинграда Виктор Александрович разговорился в клубе с приехавшим из Калифорнии профессором Уоско. Оказалось, тот еще совсем молодым человеком бывал на сессиях вильямстаунского института политики (бывал в качестве ассистента одного из маститых его участников). А теперь вот и сам профессор политологии, работает на Совет по международным отношениям, который по-прежнему издает журнал «Фории афферс». Вильямстаунские заседания давно кончились, но подобные институты в Америке никогда не переведутся. Профессор Уоско, по старой памяти числя Яхонтова среди подобных себе, простодушно поведал, о чем «высоколобые» размышляют сейчас, в сорок третьем. Оказалось, размышляют, в общих чертах, на тему о том, как Америка будет переделывать мир после войны.

— Естественно, исходной точкой рассуждения служит социальная стабильность в Штатах, — прихлебывая кофе и пуская в сторону от некурящего собеседника кольца сигарного дыма, говорил профессор Уоско. — Как предпочитают выражаться некоторые специалисты, следует прежде всего обеспечить такое состояние, чтобы было невозможно произвести перераспределение богатства и власти. Замечу в скобках — лично мое мнение, что внутри элиты это неизбежно, но только внутри. Впрочем, это особая тема, не будем отвлекаться. Посмотрим в целом — что нужно, чтобы обеспечить искомое. И знаете, что получается, генерал? Удивительная штука. Для этого в идеальном варианте следует установить американский порядок на всем земном шаре.

— В идеальном, надо полагать, для Штатов?