Одна беременность на двоих (СИ)

Она вновь вытерла слезы, уже рукавом, и громко шмыгнула. Мы быстро пробежали зал со всевозможными Микки-Маусами, расположившимися на чашках, пластинках, проигрывателях, значках, магнитах, музыкальных шкатулках — на всём, куда можно его налепить. Верно, эта мышка — символ нашей страны наравне с дядюшкой Сэмом! Остался последний зал, и вот уже коридор и в конце — кафе, о близости которого говорил аромат не только кофе, но и подогретых булок с корицей.

— Эй, гляди, что он дочерям дарил!

Аманда вновь прилипла к стеклянному шкафу и принялась пожирать глазами бусики и другие женские безделушки. Я же вновь скользила глазами по печатным знакам, сообщавшим о том, что папа весь год искал дочерям подарки по лавкам старьёвщиков, чтобы откопать какую-нибудь редчайшую и стариннейшую вещь! Он обожал проводить время с девочками, читал им на ночь сказки, играл в куклы, брал во многие путешествия. Мы снова забыли про кофе и замерли перед экранами с семейной видеохроникой, и у меня в который раз защемило сердце от мысли, что Аманда не будет стоять ни с кем под руку и смотреть на резвящихся в траве детей. На ум непроизвольно пришло множественное число. После УЗИ она сказала, что не будет больше рожать. Почему?

— Ну ты идёшь?

Я бегом бросилась за Амандой и чуть не растянулась на отполированном тысячами посетителей полу. Аманда успела подхватить меня под руку и так и не отпустила, пока мы не дошли до кафе.

— Не смотри на меня так, — почти что зло выпалила Аманда, заказав к кофе две булки. — Можешь не есть.

Я разве откажусь, даже если всю дорогу до Сан-Франциско мы жевали. Аманда запаслась виноградом, клубникой, орехами… И как-то так получилось, что мы подчистили всё за час, и это после нашего, казалось бы, калорийного завтрака. Время ланча давно прошло, и я чувствовала, как живот начинает закипать и скоро начнёт вещать о голоде в голос.

Мы решили вместо столика на террасе облюбовать лужайку. Аманда нервно подёргивала носом, втягивая в себя воздух.

— Что, океаном пахнет? — спросила я. — Давай спустимся к пляжу, посмотрим яхты и серфингистов?

Аманда отрицательно мотнула головой.

— Траву недавно косили, ей и пахнет.

Она жадно откусила от булки чуть ли не половину и стала старательно работать челюстями, хотя вся мимика на лице возмущалась подобным издевательствам. Она попыталась прокомментировать мой взгляд, но я не разобрала слов, потому что в моих ушах тоже стоял скрежет булки, которую я поглощала так же жадно.

— Ну и зачем ты меня копируешь? — полушутливо-полуобидчиво спросила Аманда, когда я наконец дожевала.

Я пожала плечами, потому как сделала это бессознательно — просто взяла и откусила такой кусок, какой залез в рот.

— Я не могу сдержаться, понимаешь? — продолжила Аманда серьёзно. — Мне в понедельник даже пришлось съехать с трассы, чтобы купить пончик, потому что я не могла следить за машинами, ощущая на губах привкус сахара. Ну что улыбаешься? Это ж нормально, это гормоны. Ты не представляешь, каких трудов мне стоило донести его до кассы и не откусить. Я потом бегом к машине неслась, чтобы захлопнуть дверцу и сожрать его. У меня даже воды не оказалось, всю выпила! Странно, но мне хочется только мучного и сладкого сейчас. Фруктов вообще не хочу…

Я кивнула с усмешкой:

— Ага, мы три фунта винограда намыли с утра, где они?

— Это ты всю дорогу его ела. Я ела орехи!

Я не стала спорить, какая разница кто и что съел. Главное, что сейчас мы расправились с булками и кофе… Вернее с его подобием. Нормальный кофе варила только… Нет, я сейчас снова разревусь, как корова.

— Аманда, — я постаралась втянуть в нос то, что должно было политься из глаз, и задала вопрос, который не одну неделю скакал у меня на кончике языка. — Что ты скажешь своей матери про отца ребёнка?

Уф, я спросила. Я спросила! Я спросила? Вопрос слетел с языка подобно сальто, которое я когда-то делала на уроках гимнастики. Чтобы не встречаться с глазами Аманды, я следила за девочкой и мальчиком, которые неподалёку от нас ходили колесом на траве.

— Я ещё не придумала, — просто ответила Аманда и растянулась на спине, закинув руки за голову, как любят спать мужчины. — Хотела бы вытянуть руки и потянуться, как в йоге, но этого делать точно нельзя. А на спине пять минут всё же полежу. На улице больше кислорода, так что совсем плохо малышу не будет. И не смей больше мучить меня подобными вопросами, я и без тебя ими мучаюсь… Но ты дала мне отсрочку приглашением в Салинас. Будем бегать по воде и придумывать замысловатый роман… Я не знаю, что говорить матери. Просто не знаю. Я не хочу, чтобы она пыталась устроить мою личную жизнь. Не хочу. Я не хочу отца этому ребёнку.

— Почему? — я продолжала следить взглядом за девочкой, с которой вдруг свалился обруч с кошачьими ушками.

— Я же сказала, что он не тот отец, который нужен моему ребёнку. Я не буду распространяться почему. Не сейчас, ладно?

Я кивнула, хотя Аманда смотрела в небо — бирюзовое, с мелкими барашками ватных облаков. Было тепло и хорошо — редкость в городе, с трёх сторон омываемом океаном.