Одна душа

— Подумай сама, любимая! Ведь мы обманули его, поманив сладким куском! Эта история с отцовскими записями, которые ты якобы нашла… Экспедиция в Сайлор для их проверки… Все это ложь! Но щедрейший поверил в нее, получив аванс — перчатки…

— Молнии Айдена?

— Да, молнии Айдена! Сей магический талисман реален и находится у него в руках… и заставляет думать, что все остальное тоже правда. Вот почему мы получили и титул, и звания, и все твои поместья… А теперь представь себе, что произойдет, когда обман откроется. Ведь рано или поздно этого не миновать! Если, к примеру, этот бар Кейн, лазутчик щедрейшего, не вернется в течение года, у Савалта могут возникнуть вопросы… И он, как минимум, пошлет в Сайлор меня, а ты останешься заложницей!

Лидор вздрогнула.

— Что же нам делать, Эльс? Ведь ты… ты же не собираешься открывать ему дорогу на Юг? Настоящий путь?

— Разумеется, нет, малышка. Но бар Савалт все же отправится туда — прямо в загробное царство светлого Айдена.

— А… а император? — спросила она, помолчав. — Что сделает он, узнав о нашем обмане?

— Ничего, если удастся доказать, что обманул его бар Савалт. И если к тому времени щедрейший будет мертв… — Блейд мрачно усмехнулся. — Ты помнишь, о чем написано в грамоте Пресветлого? Там нет ни слова о наших обязательствах… я имею в виду это путешествие в Сайлор… Нам вернули титул и земли, дабы славный род бар Ригонов не захирел и мог по-прежнему служить империи! Вот так! — он пристукнул кулаком по высокой луке седла, — Я даже сомневаюсь, что бар Савалт поведал Пресветлому всю правду… особенно насчет перчаток с молниями Айдена…

Кони шли неторопливой мерной иноходью. Лидор задумалась, покачиваясь на спине своей белой лошадки, ее зрачки потемнели, губы сжались.

— Ты думаешь, кроме Савалта и, быть может, Пресветлого, никто не знает об этой истории? Ни Нураты, ни бар Стам, ни чиновники щедрейшего? — наконец спросила она.

— Почти уверен в этом. И вскоре выясню наверняка.

— Как?

— Выясню, — буркнул Блейд, грозно сверкнув глазами.

— Но все равно останутся свидетели… этот бар Кейн, например. Если он вернется, да еще вместе с твоим… твоим отцом…

— Он не вернется, — твердо произнес странник. — Никто не вернется, Лидор. И мой отец тоже.

Глава 7. Плавание, продолжение

Ксидумен и Ханд, вторая половина месяца Сева

(конец апреля — начало мая по земному времени)

Садра, пугливо прижимаясь к северному берегу, миновала пролив. Тут, между оконечностью Дорда и ксамитскими берегами, он был сравнительно неширок — миль тридцать, не больше. На карте полуостров Дорд вытягивался к югу своим раздвоенным концом, словно целил одним из скалистых рогов в выступ Ксайдена, на котором лежала Катампа, крупнейший порт и самый большой город эдората. За этой узостью открывался обширный внутренний эстуарий Длинного моря, уходивший к востоку, к Ханду, Ири и Ганле, на пару тысяч миль. Этот гигантский бассейн имел овальную форму и соединялся с Кинтанским океаном проливом, чьи берега были для айденитов столь же загадочны и далеки, как Камчатка и Аляска для европейцев в средние века. Край мира, предел обитаемых земель! Лишь корабли из Ханда и двух союзных с ним городов рисковали плавать в этих водах.

В северо-западной части от Внутреннего Ксидумена отходил длинный рукав, вытянутый к полюсу, — Полуночное море. Про него в обитаемых землях рассказывали больше страшных сказок, чем правдивых историй, ибо в тех краях не бывали ни обитатели центрального материка, ни хайриты. Хайриты, однако, знали о нем побольше.

Блейд, отдыхавший после утренней разминки на палубе, попытался вспомнить, что же говорил ему про Полуночное море старый Арьер, отец Ильтара, сказитель и певец Дома Карот. Пожалуй, речь шла не о географии, а об истории… точнее — о бесконечных сварах с восточными хайритами… и если Полуночное море и упоминалось, то лишь вскользь, к слову…

Увы, и хариты, могущественный народ севера, были расколоты междуусобицей! Они сражались друг с другом с неменьшим ожесточением, чем империя с эдоратом Ксам, проливая реки крови в надежде обрести честь или доблестную кончину. Старец Арьер не ведал причины этой затянувшейся на века вендетты, но Блейд полагал, что ему удалось вычислить ее — вероятно, предметом спора являлись горы Селгов, или Теплые горы, как называл их народ Двенадцати Домов. То была неприступная скалистая стена, некогда воздвигнутая пришельцами со звезд, за которой скрывались небольшие долины, озера и горные реки, пастбища и сады, просторные пещеры, приспособленные для уютной и комфортабельной жизни. Все это богатство после изгнания селгов отошло обитателям Западной Хайры и было поделено двенадцатью их кланами, жившими с той поры меж собой в мире и дружбе. Восточной же ветви хайритов не досталось ничего, кроме степей и лесов, в которых зимы были снежными и суровыми и никаких каменных палат с теплыми стенами не имелось.