Одна и без оружия

— Зачем понадобилась? Бадашев все сказал о тренировках с новой группой. И тебе, кажется, тоже. Так что бывай, до завтра. — Я повернулась и пошла к общежитию, не вступая с ним в дальнейшие объяснения.

— Напрасно уходишь, есть серьезный разговор.

— Завтра поговорим, — бросила, не обернувшись. Догнал и ухватил за плечо:

— Остановись или сильно пожалеешь.

— Ну ладно, звени, — снизошла я, — только рукам воли не давай, надоело тебя предупреждать.

— Не брыкайся и не важничай. Ты же знаешь: я могу сделать с тобой все, что захочу. Это только Бадашев ест тебя глазами. Мне живьем подавай.

Я задохнулась от ярости, только и могла, сдерживая себя, скрипнуть зубами:

— Закончил? Теперь убирайся, скотина, пока цел.

Ха-ха-ха, — загоготал он. — Чего взъерепенилась, правду сказал. А ты к тому же угрожаешь. Нехорошо. А ведь это только присказка. Сказка впереди. Расскажу, сама просить будешь, чтоб тобой занялся. — И, не дожидаясь моей реакции, продолжал без паузы: — Игорек-то твой у меня. Разговорчивый паренек. Правда, шустрый. Но я и не с такими справлялся. Сейчас лежит, отдыхает, смирненький. Может, проведаешь?

Я не верила своим ушам. Неужели этот подонок Игоря схватил? Но как он узнал о нем, о нас?

— Ну, что ты теперь не огрызаешься? Подавилась моей информушкой?

— Заткнись хоть на секунду, уши вянут от твоего трепа.

— Ах, ты еще не веришь?! — взвился он. — Тогда слушай, как это было. Я усек ваш разговорчик в буфете. Сразу заподозрил неладное, когда ты, озираясь, ножки туда настропалила следом за приезжим из столицы. Потом перехватил самого по дороге. Пара приемчиков, и готов был твой дружок, хотя и посопротивлялся немного. Кое-что дополнил к вашему разговору в кафе, но, мне кажется, не все, и остальное добавишь ты.

Да, обстановка вмиг изменилась, и я оказалась на грани провала со всеми вытекающими из этого последствиями. Они настоящие фашисты, и шутки с ними плохи. Подобных игр, которые я с ними затеяла, не прощают. Игорь к тому же попался. Не представляю, как это случилось, ведь он неплохой боец и так просто в руки не дастся. Наверняка обманом завлек парня. Но как бы там ни было, надо его выручать. И кончать с этим зверюгой. Это единственный выход.

— Что ж ты хочешь от меня получить? — начала я плести кружева, чтобы заинтересовать его и притупить бдительность. Просто так его не возьмешь. Сильное и ловкое животное. Где только поднаторел?! Учитель у него, конечно, был ас. Обучил таких вот зверей искусству убивать, и они расползлись по стране — просто страшно.

— Это другой коленкор, смягчился Глеб-Виктор, — будешь со мной добра, язык на замок закрою, и никто ничего не узнает. Даже Игорька твоего выпущу.

Конечно, он ожидал от меня другого ответа, но никак не мощного удара ногой в челюсть. Я успела сделать дугообразное движение и резким выпадом войти в контакт. Надо отдать ему должное: успел таки автоматом среагировать и отдернуть лицо от моего башмачка. Но все же приложилась чувствительно. Он отлетел в сторону, но тут же вскочил и принял боевую стойку. Теперь он видел в моем лице уже не женщину, а противника, который неплохо владеет приемами и может припечатать даже его, лучшего в школе каратиста.

— Показываешь зубки? Ну смотри, не пожалей об этом, — с угрозой прошипел мой инструктор и, сделав выпад, попытался достать меня вначале рукой, потом ногой. Не вышло. Нырками отклонялась то в одну, то в другую сторону. Времени не было вести с ним контактный спарринг. А следовало бы его проучить. Положение, в котором оказался Игорь, заставляло меня действовать без промедлений. С благодарностью подумала о Генрихе, надоумившем меня взять с собой нунтяку. Более трех лет осваивала я этот вид восточного единоборства. Конечно, количество приемов с нунтяку очень велико, а смысл их совершенно неуловим для стороннего наблюдателя. Упражнения с этими палочками производят впечатление магического действа. Я освоила только шесть приемов, и Генрих тогда говорил, что и этого вполне достаточно, чтобы справиться с противником любого класса. Когда Глеб-Виктор увидел у меня в руках палочки, его разобрал смех:

— В палочки-выручалочки играть будем, а может, в прятки лучше или в казаки-разбойники?

Поняла, что он не имеет никакого представления об этом оружии — тем хуже для него. И, взяв в каждую руку по одной тросточке, закрутила их по траектории «восьмерки» в разных плоскостях, да еще с перехватом из подмышки, а потом из рук в руки. Вокруг меня тотчас создалось защитное поле. Все наносимые противником удары наталкивались не только на непробиваемую стену, но и отражались невидимыми, очень болезненными ударами в лицо, живот, в пах. После такого выпада мой противник оказался в глубоком нокдауне. Быстро пришел в себя и возобновил атаки. Во время одной из них его шея попала в мои нунтяку, и я сдавила их. Полузадушенный герой взмолился о пощаде:

— Не делай этого, я тебе пригожусь. У меня был лишь один вопрос:

— Где Игорь?

— В моей комнате, ключ в кармане.

— Спасибо, я не хотела, но ты сам виноват, напросился, — и привела нунтяку в заключительный режим.