Одна на миллион (СИ)

Он надул щёки, скрестил руки на груди и уставился на меня. Я помолчала секунду, решая, стоит ли предлагать свою помощь или нет.

— Если хочешь, я могу … — произнесла я наконец, но не успела договорить, потому что Никита вскочил с места и ринулся ко мне.

Он схватил стул, на котором я сидела, за спинку, и подкатил его к компьютеру, не оставляя мне совершенно никаких шансов. Стул был опущен ниже, чем надо, и я ударилась грудью о выдвижную панель для клавиатуры.

— Ауч! — взвыла я скорее притворно, чем от действительного ощущения дискомфорта.

— Прости, — сказал Никита, а затем помог мне отрегулировать стул на нужный уровень.

Его не особо волновали мои возмущённые и вопрошающие взгляды — всё, чем он был поглощён, помещалось в один пятнадцатидюймовый экран.

— Короче, вот тут — карта, там — рюкзак. Если нажать сюда, то можно как бы посмотреть назад. Если сработает рация, то нажимай на “С”, а лучше вообще её не трогай, потому что если играть по сети, то можно наткнуться на малолетних школьников, которые не могут придумать ничего лучше, чем назвать тебя жирной свиньёй, а твою маму …

— Я поняла! — перебила я и передёрнула плечами.

— Вот так стрелять, а вот так ходить. Чтобы ползти, плавать или бежать, нужно зажать “Шифт” — он сам выберет, что именно ему нужно.

Я кивала, хотя думала лишь о кнопке, которая отвечает за выход из игры. Никита уселся рядом, прикатив свой стул обратно, и придвинулся так близко ко мне, что одна из его коленок упиралась в системный блок компьютера, а другая — в моё бедро.

— Ты не жди от меня отличных результатов, — предупредила я. — Мой уровень — пасьянс “Паук” с мастями одного цвета.

— Пожалуйста, женщина, не огорчай меня раньше времени, — сказал Никита и указал мне, куда нужно нажать, чтобы началась игра.

И я кликнула “Начать революцию”.

Спустя десять минут после начала, Никита вскочил со стула, когда я подстрелила очередного военного, и принялся прыгать вокруг меня, рассыпаясь в комплиментах. Я не понимала, почему у меня получается: я не помнила, как открывать рюкзак и куда нужно нажать, чтобы начать ползти, и поэтому всё, что я делала — это жала на левую кнопку мыши каждый раз, когда видела героев в военных одеждах.

И почему—то всегда попадала точно в цель.

— Как? Как? — Никита то хлопал в ладоши, то хлопал меня по спине.

— Понятия не имею, — отвечала я, выпучив глаза. — Состояние аффекта, наверное.

Ещё спустя пятнадцать минут, когда на экране выплыла табличка, гласящая о том, что уровень пройден, я успела лишь оторвать глаза от клавиатуры, как Никита подлетел ко мне и заключил меня в крепкие объятия.

— Ты мне нравишься, я заберу тебя домой, чтобы ты прошла мне всю “Революцию”, — объявил Никита. Я молчала. Он продолжал обнимать меня за плечи ещё некоторое время прежде, чем добавил: — Шутка.

Я попыталась пропустить его слова мимо ушей, но “ты мне нравишься” пульсировало в голове, заставляя лицо гореть. Вскоре Никита выпустил меня из объятий, вытер руки о штанины, зачем—то щёлкнул несколько раз пальцами, перевёл взгляд на экран компьютера и спокойно произнёс:

— Ещё разок?

И тут случилось то, чего я никак не ожидала — снизу донёсся голос. Я посмотрела на Никиту и одними губами спросила: “Ты слышал?”.

И, к сожалению, он кивнул.

— Что будем делать? — пропищала я.

Мгновение Никита медлил, а затем метнулся к двери кабинета и закрыл её, запирая нас внутри. Затем он шлепнул ладонью по выключателю, повернулся ко мне и приложил палец к губам. Я замерла, вцепившись пальцами в подлокотники. Шаги, сопровождаемые мужским голосом, приближались, и чем громче они становились, тем сильнее я прижимала саму себя к стулу, словно в какое—то мгновение я смогу полностью в нём раствориться.

— Нет, я не знаю, почему Андрей не пришёл, — было слышно, что разговор мужчине был явно не интересен. — Да, всё было здорово. Нет, дорогая, я же говорил, что сегодня я в ночную. Да, хорошо. Обязательно.

Когда шаги раздались прямо за нашей дверью, я поджала губы — мне казалось, что вот—вот, и охранник распахнёт дверь и найдёт нас, и тогда мы оба поплатимся за то, в чём совершенно невиновны, но разве будет кто—то разбираться?

Но мужчина прошёл мимо кабинета информатики без остановки, продолжая убеждать женщину на другом конце провода в том, что Андрей, кем бы он ни был, наверняка очень расстроен, что не смог прийти к ним на ужин.

Как только шаги совсем утихли, я застонала в отчаянии:

— Нам крышка! Нас поймают!

— Не паникуй, — шикнул Никита. — Мне вот интересно, что он вообще делает здесь в воскресенье?

Я поведала Никите о том, что знала по поводу этого — школа никогда не остаётся без охраны, кроме лишь нескольких праздников в году: Нового Года и дня города. Так как вчерашнее празднество пришлось на субботу, в воскресенье те, кому надо, обязаны работать в штатном режиме.

Выслушав мои скудные объяснения, Никита попросил меня выключить компьютер и поставить стулья так, как они должны стоять, пока сам он расхаживал взад—вперёд по кабинету, хмурил брови и с периодичностью в несколько секунд тяжело вздыхал.