Одна ночь меняет все (СИ)

Я видел восторг на лице Райли, когда она анализировала технику, которой писал художник, она то сцепляла, то расцепляла руки, покусывала губу и, можно было биться об заклад, прикидывала в уме, а каково это, так изобразить окружающий мир: фактурно и с пастозностью, чтобы он вышел ярким и загадочным.

В конце концов, мы повели себя как любые студенты художественных курсов, сели на пол и достали из рюкзаков альбомы для набросков, чтобы попытаться скопировать сотую часть кропотливого труда, выставленного перед нами.

Райли предпочла карандашу или углю «соус», перерисовывая линии моста Золотые ворота. В оригинале опоры тонули в молочном тумане, у Райли же, благодаря материалу, набросок приобрёл лёгкость, как бы то ни было, мы вносили что-то своё, не способные копировать без вмешательства собственного «я».

- Здорово, - искренне похвалил я, - очень удачно. Посмотри, как здесь мерцает. – Я указал на фонари моста на оригинале и на её варианте.

- А мне нравится, как у тебя вышла дымка между подвесными тросами, - в свою очередь заметила Райли, - так естественно.

Мы улыбнулись друг другу. На душе было легко и спокойно. Неожиданная мысль вдруг потрясла меня – мне нравилось общаться с Райли, просто находиться рядом, делать что-то вместе… это было так… естественно.

- Можно мне посмотреть твой альбом? – немного застенчиво попросила Райли и потёрла пальцы друг от друга, убирая следы «соуса» с них.

Недолго поколебавшись, я кивнул. Пусть смотрит, даже если она найдёт то, что её удивит, пусть так.

Райли приняла мой альбом как высшую драгоценность, аккуратно и неторопливо перелистывая страницы. Он был одним из многих, заполненный не больше чем на треть. Между её бровей залегла морщинка, когда она разглядывала пейзажи нашего сумрачного городка и вид из окна моей комнаты, написанный раз десять, не меньше.

- Это в разное время суток, - пояснил я, - и при разной погоде.

- Каждый раз тебе удаётся уловить что-то новое, - отметила она.

- Нет, это мир меняется, я лишь запечатлеваю моменты. – Я прочистил горло, немного смущённый её похвалой.

Райли откинула мешающие волосы со лба и наклонила голову к плечу, продолжая рассматривать последние минуты перед закатом, солнце прыгало по макушкам прапрадедовских елей, нарисованных мной, надо отметить, весьма небрежно и без должного уважения. Меня в тот момент, кажется, больше интересовало небо – причудливый размах облаков.

- Кто-то увлекается фотографией, снимает одни и те же места, а я делаю наброски.

- Я тоже иногда балуюсь, - призналась она и рассмеялась, когда на смену природе пришло лицо моего кривляки-брата.

- Человек-эмоция.

- Да, не думала, что Ник может быть таким забавным.

- Просто ты познакомилась с ним не в лучшее время.

Она помрачнела и перелистнула ещё пару страниц, затем краем глаза взглянула на меня.

- Вы ещё ездили искать этого… подонка? Или забили?

- Один раз. И ещё поедем. – Вылазка оказалась пустой и бессмысленной. Брат был крайней расстроен, зато, благодаря рисунку Райли, мы точно знали, кого ищем. - Ник не сдаётся.

- И правильно, - кивнула Райли с убеждённостью.

В её глазах полыхнули искры гнева за Розалин и за ту пострадавшую девицу.

- Я бы выждал немного. Прямо сейчас он бездействует. Ведь его почти поймали с поличным.

Райли снова кивнула, соглашаясь с моими доводами.

А потом наступил тот момент, которого я ждал с той секунды, как она полезла в мой альбом. Мне не было неловко, я не хотел проваливаться сквозь землю, хотя и ожидал каких-то подобных ощущений от себя, напротив, теперь я, не таясь, ждал её реакции, надеясь, что она мне скажет о многом. В конце концов, мир вокруг я рисую, сколько себя помню: ситуации, дома, природу, людей, из головы и… с натуры.

Девушка на наброске стояла спиной, правое плечо слегка приподнято, а тонкая бретелька, балансируя на грани, готова с него соскользнуть. Молния частично расстёгнута, а копна мягких, уложенных крупными локонами волос, перекинута на бок. У девушки был виден лишь профиль и смущённо опущенные веки с длинными загнутыми ресницами. Невинность и соблазн. Но даже этого было достаточно, чтобы понять, кто изображён на рисунке. Я даже точно не помнил, как нарисовал его, очередной раз вспоминая наш первый вечер на крыше и комнату клуба. И Райли… невинную и влекущую.

- Что это?

- Это… мои фантазии.

Я очень старался не смущаться, а вот щёки Райли порозовели.

- Эйван Фэрроу… мне начинать тебя бояться?

Она повернула голову в мою сторону, и её ресницы дрогнули, когда наши взгляды встретились, мы испытующе смотрели друг на друга. Переместив взгляд ниже: прямо на её рот – манящий и влекущий, полный ягодного вкуса и сладости, которую мне ни за что не забыть – я сказал себе: «Даже и не думай всё испоганить. Держи себя в руках».

- Ни в коем случае, Райли, - произнёс я сухим, треснувшим голосом, - ни в коем случае.

Чуть позже мы сидели в итальянском ресторанчике в городе. Выйдя из галереи, мне не хотелось так быстро завершать день и ехать обратно в Порт Таунсенд, хотя мы немало времени провели, изучая выставку. Я предложил Райли пообедать, и она – о, чудеса! – согласилась.