Одна смертельная тайна

Из-за закрытой двери послышался какой-то шум. Аржанов бросил острый взгляд на Данилова, сделал шаг вперед, закрывая собой Злату. Данилов тоже совершил какое-то мимолетное движение, вследствие чего Саша оказалась за его спиной. Она даже и не поняла, как так получилось. Дверь распахнулась, и в комнату влетела растрепанная Марина. Ее лицо алело неровными пятнами.

– Убили, – прошептала она сдавленно, откашлялась и прокричала уже в полный голос, – убили-и-и-и!

– Тихо, – коротко приказал Аржанов, и девушка послушно замолчала, тараща на всех круглые, полные ужаса глаза. – Коротко и четко. Кого убили?

– Гостя… Из третьего домика. Матицына.

* * *

Ивана Матицына застрелили в гостевом доме, в котором он жил. Следственные действия заняли весь вечер и часть ночи. Когда оперативная бригада наконец уехала, а тело Матицына увезли, Саша чувствовала себя такой уставшей, что ее даже ноги не держали. Аржановы, Данилов и она снова остались вчетвером. Все молчали. С таким трудом выстроенная версия о причастности племянника Клавдии Петровны к двум убийствам из-за ожерелья Глафиры Румянцевой со смертью подозреваемого рассыпалась в пух и в прах. Никакой другой версии взамен не имелось.

Ивана Матицына убили выстрелом в грудь из ружья. Скорее всего, того же самого. Сам выстрел из-за раскатов грома никто не слышал. Практически у всех окружающих имелось твердое алиби. Алексей Богатов весь вечер находился в кафе, где отмечал день рождения один из охотников. Там вообще собрались все гости, живущие здесь в настоящий момент, и из-за сильной грозы никто из них не покидал помещения и не выходил на улицу.

Исключение составлял сам Матицын. Он тоже был на дне рождения, но ушел в районе шести, сказав, что ему нужно навестить тетку. Однако допрошенная Клавдия Петровна, то и дело вытирающая слезы кончиком надетой на шею косынки, утверждала, что племянника в этот вечер не ждала. Более того, ее и дома не было. Этот вечер она провела у Анны Ивановны Вершининой, забежав к той незадолго до грозы и оставшись пережидать дождь.

Получалось, что, выйдя из кафе, расположенного в основном здании охотничьей базы, Матицын направился не в деревню, а в свой домик, где его уже поджидал убийца. Почему он сказал, что собирается к тетке? Или действительно имел такое намерение, просто зашел в дом, к примеру, за зонтом? А если бы не зашел, то преступник ждал бы его внутри до ночи? Или на самом деле у них была назначена тайная встреча?

Егерь Михаил Лаврушкин вернулся с базы домой еще до того, как началась гроза. Весь вечер они с отцом чинили в сарае полетевшее сцепление у мотоцикла. Мать Михаила, Антонина Евгеньевна, тоже была дома, это подтверждали ее муж и сын, каждый из которых по разу наведывался в дом. Николай Платонович – чтобы сходить в туалет, а Михаил, наоборот, – попить воды.

– Столько лет работаю, а свое алиби впервые формулирую, – смущенно признался участковый Лаврушкин следователю. – До этого никогда не приходилось.

Администратор Марина весь вечер находилась за своей стойкой, что подтверждала вся гуляющая в кафе компания. Гости тоже периодически отлучались: кто в туалет, а кто в свои номера, расположенные на втором этаже. И всегда Марина была на месте. Ни один из свидетелей не смог вспомнить, чтобы стойка пустовала.

Остальные два егеря в этот вечер вместе пили водку, о чем поведали, испуганно косясь в сторону Аржанова. Александр Федорович, как уже знала Саша, пьянства не терпел и, судя по его сведенным бровям, егерей в ближайшее время ждали серьезные последствия нарушения утвержденных правил.

Никто из обитателей базы не мог стрелять в Матицына, и все-таки тот лежал теперь на столе в районном морге. Про историю с папкой Петра Вершинина следователю пока не сказали. Решение принял Аржанов, Данилов с ним, разумеется, согласился, и Сашу они уговорили пока промолчать, хотя она и считала, что это неправильно.

– Саша, мы сначала сами должны во всем разобраться, – сказал как отрезал Аржанов, пока они ждали полицию. – Во-первых, если преступник поймет, что мы связываем произошедшее с папкой, то опасность будет грозить и нам.

– А вы уверены, что она и так вам не грозит? – осведомилась Саша. – В конце концов, вы – единственный оставшийся в живых потомок Марфы Якуниной мужского рода. Все остальные мертвы.

Она истерически засмеялась. Смех, тонкий, жалобный, даже жалкий, отразился от потолка и растаял в воздухе.

– Я сумею за себя постоять, но вот обеспечивать сейчас дополнительную безопасность вам и Злате мне бы не хотелось. А во-вторых, нам все равно никто не поверит. Вся эта история с поиском старинного клада звучит как бред. Мы должны сами вычислить преступника и только потом сдать его в руки правосудия вместе с неопровержимыми доказательствами. Так что пока молчите, ради бога. Я вас очень прошу дать нам с Игорем хотя бы сутки.

Скрепя сердце Саша согласилась и вот теперь, когда они остались одни, терпеливо ждала развития ситуации, чувствуя, как силы постепенно оставляют ее.