Однажды…

Оказалось, что после тяжелых родов ребенок моих родителей умер. В ту же ночь, после кровотечения, врачам пришлось сделать варварскую операцию, после которой всем было понятно, что другая беременность не наступит никогда. В соседней палате несовершеннолетняя незамужняя девочка тоже родила сына. Но, учитывая крутой нрав ее отца, от ребенка роженица решила отказаться. Отказные документы были готовы, меня должны были отдать в приют. Вспоминая свое детдомовское детство, мама решила подарить мне другую жизнь. Но нужно было согласие мужа. Она со слезами на глазах рассказывала, как стояла в том больничном коридоре в байковом халате и звонила по телефону-автомату отцу. Пока шли гудки, она не могла принять решения, какую правду говорить близкому ей человеку. Сомнения мучили ее душу. Можно было соврать, сказав, что ребенок родился живым и здоровым, но как жить всю жизнь с этой ношей. А если после правды о смерти сына, муж просто не захочет с ней жить или откажется усыновить чужого ребенка? Боль, которая пронизывала душу и сердце, была невыносимой. Мама собиралась повесить трубку, как вдруг услышала голос отца. Она не смогла собраться и разрыдалась, рассказав какой ужасной была прошлая ночь, наполненная потерями и отчаянием. Отец примчался в больницу через полчаса. В виде исключения им разрешили встречу. Убитые горем, они обнялись и молча стояли, уткнувшись друг в друга. Тишину прервала мама. Она рассказала про меня, и про то, что хотя бы одну душу им нужно спасти. Отец, молча выслушав все доводы, сказал, что для одного дня слишком много потрясений и попросил дать ему день для принятия решения. По словам мамы, следующий день был самым длинным в ее жизни, по завершению которого у меня появилась семья. Никто не узнал про нашу тайну, даже баба Надя.

Я смотрел на маму и никак не мог поверить в эту невероятную историю. Ведь моя судьба могла сложиться совсем по-другому. Мне вдруг вспомнились картинки из детства, и на душе стало невероятно тепло. Я попросил прощения у мамы за свои ужасные подозрения и отправился к себе домой. Но перед уходом я все же решил аккуратно взять образцы волос с маминой расчески.

Через тридцать дней я снова шел за результатами анализа ДНК. Сердце мое уже привычно волновалось. После вскрытия конверта я ругал себя за подозрительность и еще больше любил своих родителей. Я действительно подкидыш, которому высшие силы дали настоящих ангелов хранителей, подаривших свои сердца абсолютно чужому ребенку.

Однажды в аудитории

Я никогда не слышала от мамы разговоров про моего отца. Она не придумывала истории про космонавта или капитана корабля, ушедшего в какое-нибудь кругосветное плавание, просто не говорила ничего. Многие годы я даже не знала, жив он или нет. Ни одной фотографии, ни одного намека на его существование не было в нашем доме. Складывалось впечатление, будто в моем появлении участвовала одна только мама.

Став старше, я оставила попытки найти следы своего родителя, а позже совсем перестала думать о нем. В нашем доме никогда не было мужчин. На свое женское счастье мама махнула рукой. Мне всегда казалось странным, как такая молодая и красивая женщина совсем не хотела найти свою половину и стать кому-то основой жизни.

Характер у мамы был непростым, но в минуты приливов тепла и нежности она становилась очень родным и любимым человеком. Работала мама в ателье закройщицей, хотя в свое время получила диплом бухгалтера с отличием. Она всегда брала работу на дом, часто «халтурила» вне ателье.

Интерьер нашего небольшого дома был небогат, но текстиль в нем был просто роскошен. Одежду мне мама тоже шила сама, поэтому в детском саду и в школе на дискотеках я выгодно отличалась от своих сверстниц. Ее творческий подход к любому отрезу ткани вкупе с мастерством и великолепным вкусом всегда заканчивался шедевром. Мама любила работать по принципу безотходного производства, поэтому после очередного платья или костюма в доме всегда появлялись лоскутные элементы декора.

Родителей мамы не стало очень рано, я их толком не успела узнать. Мама редко вспоминала о них, впрочем, как и о своем далеко не безоблачном детстве. До поступления в институт мама жила в глухой деревне, с юных лет ей приходилось заниматься хозяйством, работать в огороде. Возвращаться на свою «малую» родину она не любила. У родителей при жизни бывала крайне редко. Те, в свою очередь, были очень сдержанными и скупыми на чувства. При редких телефонных разговорах вопросов всегда было два: как наше здоровье и есть ли еда в доме. Остальные переливы наших душ бабушку и дедушку не трогали никогда.

Когда родителей мамы не стало, их уход случился с разницей в полгода, она глубоко вздохнула и произнесла слова: «Любовь без радости была, разлука вышла без печали…» Несмотря на то, что тогда я была шестилетней девчонкой, эти слова врезались в мою память.