Однажды на Диком Западе - На всех хватит. Колдуны и капуста. …И вся федеральная конница. День револьвера

– Знаю, – мрачно сказал мой муж. – В шестьдесят третьем… ну да, второго июля… на одном Маленьком Круглом Холме я так лихо размахнулся «Спрингфилдом», что в щепки разлетелся не только приклад, но и ложе[37].

– А что стало с головой мятежника, на которого ты замахнулся?

– Ничего! – еще более угрюмо сказал Крис. – Я промазал и попал по стволу дуба. А реба заколол парень, бежавший следом за мной.

– Второе июля шестьдесят третьего… – задумчиво повторил Рысьев. – Да… я помню тот бой, Крис. Правда, я наблюдал за ним с другой стороны…

– Вы что, сражались в рядах мятежников?!

– Боже упаси! Я всего лишь изображал мирного репортера при штабе Ли.

– И как вам понравилось шоу?

– Ну, – начал Рысьев, – по сравнению с Бородино и Лейпцигом…

– Стоп-стоп-стоп! – вмешалась я. То, что двое ветеранов любой войны способны предаваться воспоминаниям о-очень долго – истина столь же непреложная, как падающий сверху вниз дождь. – Давайте вы насладитесь громами былых битв как-нибудь в другой раз. Сейчас мне все же хотелось бы дослушать окончание истории Грэхема-Белафонте.

– Собственно, – моргнул Николай, – история Грэхема-Белафонте, равно как и большей части его команды, закончилась, как я уже сказал, в пеньковых петлях. А нежданно явившееся миру в пятьдесят третьем продолжение возникло благодаря некоей Мери Уэлч.

– У парня, который выдумывал эти истории, явно было туго с фантазией по части имен персонажей, – ехидно заметил Крис. – Сначала два Диего, теперь вот вторая Мери.

– А кто, – спросила я, – была первая?

– Шхуна Томпсона называлась «Мери Диар».

– Точно.

– Оная Мери Уэлч, – продолжил вампир, – претендовала ни более ни менее как на звание дамы сердца Белафонте… а также… – очередная многозначительная пауза, – на обладание некоей картой, переданной ей возлюбленным незадолго до казни. Полагаю, нет нужды пояснять, что именно было изображено на этой карте.

– Пояснить нужно бы другое, – Крис закончил стачивать ногти на правой руке и принялся за изучение левой. – Почему за тридцать с хвостиком лет мисс – ведь она все еще оставалась мисс? – Уэлч так и не удосужилась сплавать за вышеупомянутыми сокровищами десяток-другой разиков?

– Объяснение сей загадки крайне просто, – улыбнулся Рысьев. – На каторге, я, к сожалению, не припомню, австралийской или тасманийской, весьма плохо обстояло дело с организацией морских круизов – за исключением тех, которые обеспечивала британская Фемида.

– Довольно, граф, не томите! – Я постаралась изобразить свою лучшую умильную улыбку… но добилась в итоге лишь дежурного хмыканья от мужа. – Они нашли клад?

– Нет, конечно же, – сказал вампир. – По прибытии на остров оказалось, что за три десятка лет все на нем изменилось буквально до неузнаваемости… так что карта Грэхема-Белафонте оказалась ничего не стоящим клочком бумаги. Впрочем, – быстро поправился русский, – на самом деле вовсе не таким уж никчемным – ибо даже после неудачного возвращения Мери сумела весьма выгодно продать его… некоему Антуану Гроше.

– Где-то я уже слышал эту фамилию, – наморщил лоб Крис. – Гроше… Гроше… черт, да это же один из друзей любимого мной мсье Верна!

– Быть может, – кивнул Николай. – Однако боюсь, даже близкое знакомство с Великим Мечтателем отнюдь не способствует выработке у человека взгляда, пронзающего десятиярдовую скалу.

Последняя фраза пробудила во мне одну смутную идею…

– А что, обнаружить клад с помощью магии никто не пытался?

– Пытались, разумеется, и множество раз, – сказал Рысьев. – В экспедицию Мери Уэлч входил лучший во Фриско маг школы земли… Юлиус Сакраментский, если я правильно помню. А уж сколько народу мчалось на остров с очередными патентованными лозоискателями…

– И все без толку?

– Увы. Во-первых, не забывайте, что в «кладе Лимы» было множество реликвий Церкви… чего стоит одна только семифутовая статуя Пресвятой Девы, снятая с главного собора Лимы. Во-вторых, у пиратов были свои методы сокрытия, в основном заимствованные их карибскими собратьями из арсенала вуду. Простые, кровавые – но весьма эффективные.

– Если эта статуя была отлита из чистого золота, – хрипло сказал Крис, – то лучше не спрашивайте меня, чего она стоит. Проклятье, лучше не об этом думать… от таких цифр голова болеть начинает.

– Я знаю, любимый, – нежно проворковала я. – Ты часто на это жалуешься.

Пролив Уилсона, борт кеча «Камеамеа IV», Малыш Уин

– Нам нужно на Гоблово, – уверенно сказал Малыш.

– Гоблово? – удивленно переспросил Викки. – Никогда не слышал о таком городе.

– Я сказал «на», а не «в», – напомнил Уин. – Гоблово – это остров. Четверть мили в поперечнике, магазин, бунгало, кладбище с подветренной стороны и удобная якорная стоянка.

– Благодаря вашему исчерпывающе красноречивому описанию, – съязвила мисс Тамм, – мне уже расхотелось посещать это место.

– Что ж, – рассудительно заметил полукровка, – если вы предложите лучшую альтернативу, я с удовольствием на неё соглашусь.

– Альтернативу чему?!