Однажды на Диком Западе - На всех хватит. Колдуны и капуста. …И вся федеральная конница. День револьвера

– Значит, тебе разболтала первая же встречная собака, – я пожал плечами. – В конце концов, это маленький городишко, какие здесь могут быть секреты.

– Насчет собаки ты тоже промахнулся, – заметил гобл. – Это была фея.

– С подбитым глазом? – уточнил я, припомнив одно из своих вчерашних «знакомств».

– Не, другая, из дневных.

Первая попытка добыть из кучи штаны окончилась провалом – мне достался лишь кусок ниже колена. Судя по виду – его отгрызли вместе с ногой внутри, причем у отгрызавшего были на редкость тупые зубы.

– А что денег за эту работу предлагали шиш да не шиша, тебе фея не нашептала?

Гоблин хитро прищурился.

– Эй-парень, ну ты ведь не зря потом принялся расспрашивать Хавчика о награде за тех гномов? Девять сотен ведь не валяются на дороге?

– Тысяча сто.

– Ы? – на этот раз удивление гоблина было непритворным.

– Нарви Эйхайм увеличил награду до тысячи ста.

– Кто тебе про это сказал? – недоверчиво спросил Толстяк.

– Он сам.

– Ты говорил с Нарви?

– Я говорил с гномом, похожим на британского аристократа-вампира, причем голодавшего с младенчества. Если знакомый тебе Нарви похож на это существо, то да, я говорил с мистером Эйхаймом.

– Ну, вроде того… – во взгляде гоблина появилось заметно больше уважения. – Хотя обычно Нарви не удостаивает беседами людскую деревенщину.

– Хочешь сказать, он предпочитает общество гоблинов?

– У Нарви в друзьях много кто ходит, – уклончиво сказал Толстяк. – И среди этих «много кто» хватает существ, которые не понравятся тебе куда больше гоблинов.

– Пока что мне сложно такое представить.

– Я ж говорю, – разом повеселев, откликнулся гобл, – деревенщина как есть.

Отвечать ему я не стал – сейчас меня больше занимали очередные штаны, которые приходилось дюйм за дюймом вырывать у перекрученного клубка. К счастью, плотная синяя саржа даже и не собиралась рваться.

Не дождавшись ответа, гобл подошел ближе и принялся наблюдать за процессом вытаскивания.

– Зря ты за них дергаешь.

– Ты знаешь другой способ?

– Я знаю, что эти штаны носить не стоит, – пояснил гобл. – Их любят золотоискатели.

– И что с того?

– Хочешь, чтобы все вокруг мечтали проверить карманы твоих штанов на предмет самородка-другого?

– Нет! – рявкнул я. – Но хочу ходить в удобных, прочных штанах.

– Дело твое. При случае можешь спросить у Мака, что с их прежним хозяином случилось. – Толстяк отвернулся и уже через плечо добавил: – Да, майку и кальсоны не забудь подобрать. Твои нынешние воняют, словно ты неделю держал их под седлом.

– Кто бы говорил, зеленая вонючка.

– Мой запах естествен для Запретных Земель, – надменно произнес гоблин. – А тебя даже самый насморочный орк учует за полмили. И вообще, вы, людишки, пахнете куда хуже нас!

– Как вы только нас жрете, таких вонючек, – хмыкнул я.

– Долго проварив. И все равно иной раз приходится носы зажимать.

* * *

– Располнеть не боишься? – спросил Мак.

– Не, – прочавкал я. – У мну счо ес фоша.

– Фоша?

– Фора, – пояснил я, дожевывая картофелину. – Три недели назад я весил фунтов на семь больше.

– Понятно, – кивнул гном. – Что ж, тогда еще денька три ты и в самом деле можешь, хе, пропитаться в таком ритме. Второе принести?

– А что на второе?

– Котлеты с луком и рис.

– Даффай. И, Мак…

– Что?

– Откуда у тебя взялись вот эти, – я хлопнул себя по бедру, – штаны?

– Унаследовал от постояльца, – после почти незаметной паузы отозвался Хавчик. – Парень явился в город, имея на две с лишком тысячи золотого песка, и за три дня и четыре ночи пропил и проиграл все: золото, лошадь, оружие… все, кроме вот этих штанов. В шесть утра четвертого дня он поднялся из-за стола, ну а в семь я нашел его в комнате… висящим на балке. Думаю, эти штаны принесут удачу тебе, – неожиданно закончил гном. – Веревка повешенного, и все такое.

– Веревка повешенного?

Мак устало вздохнул.

– Говорю же – этот бедолага проиграл все, кроме штанов. На них он и повесился.

Я вздрогнул.

– Чертовски неприятное, должно быть, занятие.

– Точно не скажу, сам не пробовал, – гном почесал щеку. – Но подозреваю, что да. Видок у покойника был тот еще… один из самых отвратных висельников на моей памяти. Лицо раздутое, язык… а, главное, зачем?

– Ну, ты же сам только что сказал: он проигрался в пух и прах.

– Я имел в виду, зачем нужна была эта возня со штанами, – пояснил Мак. – Если бы он только попросил меня…

– Ты бы одолжил ему денег?

– Нет, конечно же! – с негодованием отозвался гном. – При чем тут деньги?! Я бы одолжил ему кусок хорошей, крепкой веревки. Даже с обмылком, – подумав, добавил он.

– Очень… великодушное намерение, – выдавил я.

– Я забочусь о своих клиентах, – гном был искренен, по крайней мере, ни малейшего проблеска иронии в его голосе я не уловил, как ни старался. – Репутация заведения, знаешь ли.

– Понимаю…

– Так что если тебе вдруг что-то потребуется…

– Непременно дам знать, Мак. Обещаю.