Однажды преступив закон (Инкассатор)

- Дай сигарету. - Таня выхватила сигарету из протянутой пачки, чиркнула зажигалкой и стала курить жадными затяжками, окутываясь облаками дыма и сбивая пепел нервными щелчками. - Меня изнасиловали в семнадцать лет, - сказала она, глядя куда-то мимо Юрия огромными сухими глазами. - Я почти сразу узнала, что заразилась. Пыталась покончить с собой. Меня зачем-то спасли.., до сих пор не могу понять зачем. И я решила: смерть мужикам. Всем подряд, без разбору. Какая разница, если все они одинаковы и хотят одного и того же? Не думай, я ни о чем не жалею и не хочу, чтобы ты жалел меня. Просто.., нет, не могу. Как я могу тебе это объяснить, если ты отказываешься видеть то, что лежит у тебя перед носом? Извини. Я сейчас уйду. Вот докурю, успокоюсь немного и пойду. А ты уезжай.

Юрий воткнул окурок своей сигареты в битком набитую пепельницу. Окунь, фаршированный бычками, подумалось ему.

- Никуда я не поеду, - сказал он и заставил себя посмотреть прямо в лицо Тане, ловя глазами ее ускользающий взгляд. - И ты никуда не пойдешь. Ты останешься здесь, со мной.., по крайней мере, до утра.

- Только не надо красивых жестов, - глухо сказала Таня. - Я тебя... Я к тебе.., хорошо отношусь. Не заставляй меня ненавидеть тебя, как всех остальных. Ты не понимаешь, что говоришь, и слишком надеешься на то, что у меня хватит сил отказаться. А если не хватит? Что тогда, а? Кстати, ты уже выбросил стакан, из которого я пила?

- Сроду не бил женщин, - сказал Юрий задумчиво, - но, знаешь, иногда так хочется влепить... Или хотя бы надрать уши.

- Ха! Для этого тебе придется ко мне прикоснуться, Не боишься? Вдруг поцарапаешь...

Юрий шагнул вперед, отобрал у нее сигарету и рывком поднял Таню с дивана. Он взял ее за плечи и притянул к себе, легко преодолевая слабое сопротивление. Теперь между ними были только ее ладони, которыми она из последних сил упиралась ему в грудь.

- Очень хорошо, - слегка задыхаясь, сказала Таня. - Я уже заметила, что некоторые мужики просто сходят с ума, когда при них упоминают об изнасиловании. Есть такая порода, и есть такой способ самоутверждения.

- Понял, - сказал Юрий. - Извини. Но у меня есть просьба.

- Только одна?

- Единственная. Ты можешь ее выполнить?

- Только одну?

- Первую и последнюю. Можешь?

Некоторое время Таня молча смотрела ему в глаза, и был момент, когда Юрий ощутил, что тонет в ее расширенных зрачках. Он перестал чувствовать свое тело, словно попал в невесомость, и в течение ничтожных долей секунды заново переосмыслил старую истину, гласившую, что красота - страшная сила. Впрочем, помимо красоты, в этой женщине было еще множество достоинств - например, мужество, которое не часто можно встретить даже в больших и сильных с виду мужчинах.

- Просьбы бывают разные, - медленно сказала Таня. - Но для тебя... Что ж, ладно. Обещаю. Кого я должна убить?

- Никого. Я хочу, чтобы ты честно, ничего не пропуская и не прибегая к иносказаниям, ответила мне на один вопрос: чего ты хочешь в данный момент?

- Болван. - Таня попыталась высвободиться, но Юрий держал ее крепко. - Кто же задает такие вопросы женщинам? Отпусти немедленно!

- Обещаю, что отпущу. Как только ты выполнишь свое обещание.

- Черт возьми! Тебе за бегемотами ухаживать, а не за бабами! Я хочу, чтобы ты немедленно меня отпустил!

Железная хватка внезапно исчезла, и Таня едва устояла на ногах. Юрий поддержал ее под локоть, но тут же снова убрал руку.

- Если это был честный ответ, ты можешь идти, - мягко сказал он. - А можешь остаться. Я лягу на кухне.

Таня в упор посмотрела на него, резко повернулась и решительно пошла к дверям. На пороге прихожей силы оставили ее, и она тихо заплакала, спрятав лицо в ладони.

Юрий подошел сзади и обнял ее за плечи, прижавшись щекой к мокрым волосам.

- Тише, - сказал он шепотом, - Не надо плакать. Все будет хорошо.

- Как же мы... Как же мы теперь?.. - всхлипывая, спросила Таня.

- Что - как? Как все, так и мы. Как получится. Как сумеем, так и сыграем. Тебе есть, что терять?

- Нет. Кроме тебя, мне терять нечего.

- А мне - кроме тебя. Так что волноваться не о чем. Мы с тобой еще станцуем буги-вуги!

- Вот дурак. - Таня повернулась к нему лицом, улыбаясь сквозь слезы. Спорю на что угодно, что танцевать ты не умеешь. Вообще не умеешь, не говоря уже о буги-вуги. Ну что, спорим?

- С бабой спорить - себя не уважать, - голосом пьяного сантехника ответил Юрий, и они расхохотались. Продолжая смеяться, он наклонился и поцеловал Таню в полуоткрытые губы. Ее ладонь дважды хлопнула по стареньким выцветшим обоям, прежде чем нащупала выключатель. Свет в квартире погас, и Юрию пришлось взять ее на руки, чтобы она не заблудилась в темноте по дороге к его старому скрипучему дивану.

Глава 17