Однажды в Октябре

Мои грустные размышления прервал неожиданный визит послов Франции и Англии. Ничего приятного от подобного визита я давно не ждал, и сразу же насторожился.

После приветствия французский посол Жозеф Нуланс протянул мне свежий номер большевистской газеты «Рабочий путь», с огромным заголовком на первой странице: «Историческая победа Революционного Красного Балтийского флота! Вражеское нашествие на Петроград с целью удушения революции, завершилось полным разгромом неприятеля!».

— Уважаемый Александр Федорович, — спросил меня французский посол, — не могли бы вы пояснить нам, о чем собственно идет речь? О какой такой победе над флотом кайзера?

— Насколько нам известно, — вступил в разговор британский посол Джордж Бьюкенен, — германское командование планировало провести во второй декаде сентября крупную операцию по захвату островов Моонзундского архипелага. Наши разведчики заранее оповестили Адмиралтейство о замыслах противника, а мы, в свою очередь, сообщили о планах германцев вашему командованию.

Силы, которые они предполагали задействовать, во много раз превосходили силы Балтийского флота. И вдруг — такое тяжелое поражение… Причем, если верить этой газете, немецкий десантный корпус понес просто ошеломляющие потери. Проще сказать, что он просто уничтожен. Сейчас мы не в состоянии ничего понять, но рано или поздно мы все выясним… Может быть, уважаемый господин премьер-министр, вы нам поможете разобраться в том, что сейчас происходит в районе Рижского залива?

Я выслушал вопросы послов союзной нам Антанты, и уныло подумал, что ничего по существу сказать им не могу. Эти проклятые большевики подмяли под себя Центробалт, который — какая наглость! — десять дней назад заявил, что не признает Временное правительство и отказывается выполнять мои распоряжения. А командование Балтфлотом и офицеры, сидят тише воды, ниже травы, опасаясь сказать слово против. Они еще не забыли зверские расправы разнузданной матросни в феврале и в июне, когда офицеров убивали просто ради забавы.

— Господа, — я попытался сохранить хорошую мину при плохой игре, — я пренепременно наведу справки, и постараюсь дать вам исчерпывающий ответ на все ваши вопросы. Сейчас же я отправлю запрос морскому министру адмиралу Вердеревскому, чтобы он сообщил мне все, что ему известно о положении в районе Моонзунда.

Я позвонил в колокольчик, и в кабинет вошел мой адъютант. Дав ему поручение связаться с Вердеревским, я продолжил беседу с послами.

— Господа, как бы то ни было, но я все же полагаю, что известие о победе над флотом нашего общего противника можно считать хорошей новостью. Я не совсем понял — что вас так встревожило?

— Господин премьер-министр, — ответил Бьюкенен, — нас тревожит все непонятное, по городу ходит слух, что так проявила себя некая «третья сила», которая не принадлежит ни флоту Антанты, ни флоту какой-либо другой страны… Поверьте, иной раз даже известный враг лучше неизвестного союзника. Никто не знает, что у него на уме…

— Позвольте, господин посол, — удивился я, — о какой такой третьей силе может идти речь? Разве не моряки нашего Балтийского флота нанесли поражение эскадре кайзера?

— Если бы это было так, — ответил Бьюкенен, — но наша разведка перехватила переговоры командиров немецких судов по радиотелеграфу. Очень любопытные переговоры. Так вот, речь в них шла о внезапной атаке в полной темноте каким-то сверхъестественным оружием, способным в один-два удара повредить и даже утопить новейший дредноут. Говорилось и о летательных аппаратах, неизвестного типа не похожих ни на дирижабли, ни на аэропланы, и оснащенных воистину смертоносным оружием. Такого ужасного оружия и таких летательных аппаратов нет ни у нас, ни, тем более, не может быть у вас…

В этот момент в кабинет вошел мой адъютант, и сообщил мне, что адмирал Вердеревский прибыл, и хочет сообщить мне нечто очень важное. Я попросил адъютанта немедленно пригласить адмирала войти.

Дмитрий Николаевич был возбужден и очень встревожен. В левой руке у него был свернутый в тугую трубку большой бумажный лист. Тогда я подумал, что это карта. Поздоровавшись с послами, он сразу перешел к делу.