Однажды в Риме. Обманчивый блеск мишуры

— Конечно, не против. Но история эта продолжается уже сутки с лишним, не так ли? Право, не думаю, что имеет смысл ждать дольше. Предлагаю немедленно связаться с суперинтендантом здешней полиции. Вы его знаете?

— О да. С самой неблагоприятной стороны. Он настроен грубо неприязненно против всего штата моей прислуги. Боюсь, я не смогу.

— Почему? Где находится ближайшее отделение? В Даунлоу?

— Да. По-моему, там… Да!

— И тамошний суперинтендант — парень по фамилии Рэйберн, верно?

— …Не стоит ли нам предварительно посоветоваться с Марчбэнксом? Марчбэнксом из «Юдоли», я имею в виду?

— Не сомневаюсь, что он даст вам точно тот же совет, слово в слово.

— Ох-х! — шумно выдохнул Хилари. — И я тоже не сомневаюсь, что вы абсолютно правы, но… мне так претят подобные вещи! Не могу рассчитывать на ваше понимание, но всем, кто работает здесь, в «Алебардах»… им это тоже не понравится. Просто взбесит. Полиция по всему дому! Вопросы… Их спокойная жизнь разобьется в пух и прах.

— Боюсь, им придется проглотить эту пилюлю.

— О, чер-р-рт! — пробурчал хозяин дома. — Ну, хорошо. Прошу простить меня, мистер Аллейн. Я, кажется, вел себя недопустимо.

— Звоните Рэйберну, и покончим с этим. В конце концов, разве нельзя предположить, что этот Маулт, по причинам, нам пока неизвестным, просто взял и ушел из поместья пешком по проезжей дороге, а потом поймал на ней попутку до ближайшей станции? Кстати, кто-нибудь проверял: пальто, шляпа, деньги остались в его комнате?

— Да-да. Вашей супруге это сразу пришло в голову. Насколько можно судить, все на месте.

— В общем, давайте звонить.

Хилари поглядел на своего решительного собеседника, испустил еще один горький вздох, сел за письменный стол и открыл телефонный справочник.

Аллейн подошел к окну и выглянул во двор. Там, как в зеркале, отражался сам кабинет, но за ним можно было, присмотревшись, различить гору всякого хлама: осколки стекла, какой-то мусор, затоптанные кучи сорняков, а посреди всего этого — совсем близко, на расстоянии вытянутой руки, — торчала молодая пихта с наполовину обломанными ветвями. Жена уже показывала ему вид из своего окна, и он, сопоставив, догадался: это деревце росло как раз под окнами гардеробной полковника Форрестера. Значит, где-то здесь Трой и видела Винсента, посреди ночи выбрасывавшего рождественскую елку. И здесь же садовник с помощниками прочесывали вилами зимнюю оранжерею, когда Трой уезжала в Даунлоу. Следователь приложил ладонь козырьком ко лбу и сместился чуть в сторону — так он мог избавиться от отображения освещенной комнаты перед глазами и как следует всмотреться в темный силуэт развалин внизу. А вот и елка! Лежит себе на земле среди битого стекла и бурьяна. На одной из веточек так и остался висеть обрывок праздничной мишуры — его ясно видно в свете фонаря.

Тем временем Хилари соединили с нужным абонентом. Повернувшись к Аллейну спиной, он собрался с духом и принялся формулировать пространное официальное заявление в полицию, суперинтенданту Рэйберну из Управления внутренних дел Даунлоу. Учитывая все обстоятельства, получалось у него вполне связно. Мужу Трой в былые времена не раз, не десять и не пятьдесят раз приходилось выслушивать «рассказы» людей, оказавшихся примерно в том же положении, что сейчас Билл-Тасман, и надо признать, от большинства из них толку было куда меньше, и выражались они куда сумбурнее. Что ж, жена предупреждала: этот человек умеет удивлять.

Он со всей тщательностью излагал существенные детали: имена, точное время тех и иных событий, характеристики участников. Мистер Рэйберн на том конце провода, очевидно, записывал.

— Премного вам обязан, суперинтендант, — произнес наконец Хилари. — Да, и еще одно. У меня в доме сейчас находится…

Ну вот, начинается, подумал Аллейн.

Хилари со скрипом повернулся в кресле на колесиках и сделал умоляющие глаза.

— Да, — продолжил он. — Именно. Фактически я делаю это по его предложению. Вот он как раз стоит рядом. Не хотите ли перемолвиться с ним парой слов? Конечно, пожалуйста, — и владелец усадьбы протянул трубку своему гостю.

— Здравствуйте, — отрывисто произнес Аллейн. — Мистер Рэйберн?

— Старший суперинтендант Аллейн?

— Точно так.

— Вот тебе на. Сколько лет, сколько зим, — повеселел мистер Рэйберн. — Помните то дельце в шестьдесят пятом?

— Еще бы. Как поживаете, Джек?

— Не жалуюсь. Как я понял, у вас там приключились какие-то неприятности?

— Похоже на то.

— А что вы делаете в «Алебардах», полковник[116]?

— Я тут оказался случайно. Это не мое дело.

— Но вы считаете, что нам стоит всплыть там в усадьбе по рубку и одним глазком взглянуть для очистки совести?

— Ваш непосредственный шеф наверняка счел бы так же. Кто-то же должен все это разгрести, я полагаю.

— Мир — настоящая юдоль скорби. Никаких мне тихих рождественских каникул в кругу семьи. Смешно было и рассчитывать. Вместо них ограбление церкви, подозрение на поджог, три автоаварии со смертельным исходом, и половина моих парней валяется с гриппом. Теперь еще и это. А вы-то хороши! Ведете светскую жизнь? Вращаетесь в высшем обществе?

— Так вы заедете сюда, Джек?