Однажды в СССР

– Не рисковый ты.

В два начали размышлять: поднимать ли еще рубероид или достаточно работать.

Аркадий махнул рукой, сообщив, что всю работу сегодня не переделать. Оттого остаток рабочего дня провели на крыше в безделье. Загорали, пили воду, просто гуляли по крыше.

– А правда, что под заводом еще один завод зарыт на случай войны? – спросил у Аркадия Ивонин.

– Враки, – за него ответил Коновалов. – Только бомбоубежища и переходы между ними.

На отдых расположились около лестницы на случай, если кто-то надумает проверять кровельщиков. Но шанс на то был ничтожен. Пережив совещания, все уже мысленно были на выходных. Неизвестно только, чего ожидать от новенького…

Пока бригада фантазировала, как каждый поступил бы с нечаянным богатством, Аркадий думал о своем. Он окреп в намерении взять откладываемый отпуск. Как раз у Маши в школе через неделю Последний звонок. После экзаменов можно было бы отправиться куда-то, выбить из профкома путевку в Крым. В профкоме он, как и везде, всех знал, но до сего дня ничего от них не просил…

Заодно на отдыхе следовало бы обсудить совместное будущее.

Глава 3

С Машей он познакомился на избирательном участке: его направили от завода в помощь милиции.

Стоял великолепный июньский день – то были последние выборы, когда выбирали летом. Пахла сирень в школьном саду. Из громкоговорителей неслась веселая музыка, в фойе школы продавались соки-воды, какие-то пирожки. Ветер, как и надлежит ветру, трепал флаги, и настроение, особенно у детей, которые шли вместе с родителями, было праздничное. Только единственный кандидат в народные избранники взирал с портрета уставшим и скучным взглядом.

Впрочем, некоторые создавали веселость искусственно, потребляя спиртное до и, особенно, после выбора. Да и охранники, прямо скажем, грешили. Милиционер то и дело отходил в отведенный для него класс и возвращался чуть более пьяным.

Директор школы куда-то уехал, и оставил на хозяйстве молоденькую учительницу литературы. Мария Александровна смотрела на стражей порядка и вообще на выборы со странной смесью страха и презрения. Так, видимо, ее и Аркадия предки некогда смотрели на монголо-татар, уже покорившими сей край и пришедших сюда уже под хмельком за данью.

Аркадий с поста отлучился в сад, откуда вернулся с букетом сирени. Поступок тогда казался юноше остроумным. Но вместо благодарности Мария Александровна выбранила ухажера за порчу школьного имущества, но сделала это с каким-то облегчением: нечто страшное, чего она боялась – произошло.

Он проводил ее за полночь, когда все хулиганы уже спали. Они шли через королевство темных пятиэтажек, где свет в окне был скорей либо знаком чьего-то горя, либо – радости. Сердце Аркадия наполняло неразменное счастье, он просто парил. Касательно чувств девушки, юноше казалось само собой разумеющимся, что он ей нравится: веселый, стройный, молодой, недавно получивший должность заместителя начальника цеха на крупном заводе.

В воскресенье они пошли в кино, через неделю – на день рождение к его другу…

Ему удалось понравиться даже бабушкам, сидящим у ее подъезда. Им, как оказалось, надо было мало: не забыть поздороваться, не забыть попрощаться, когда не спешишь – переброситься словцом о погоде, о международной политике.

Впрочем, иногда бабушки могли сказать и что-то полезное…

–

– Андреич, не спи, обгоришь! – кто-то трясет его за плечо. – Да и вообще, уже пора…

Аркадий взглянул на наручные часы, кивнул: в самом деле – пора.

За день пожарная лестница раскалилась, и горячий металл жарил даже через рукавицы. И Аркадий представлял, что сейчас он спускается не с крыши цеха, а по трапу космолета сходит на неизведанную планету.

Баня, душ, чистая одежда. У выхода из корпуса встретил Саньку Ханина, спросил:

– Ну как сегодня совещание прошло?..

– Совещания не было. Совещания собирают, чтоб посовещаться, а нас тут позвали, чтоб было на кого поорать.

Дойдя с Саней до проходных, Аркадий остановился у таксофона, за две копейки набрал домашний номер Маши.

– Ты вчера не звонил? – напомнила Маша, после того, как поздоровались.

– Задержался на работе. Вышел с завода уже в темноте.

– Ты же говорил, что больше не будешь задерживаться.

– Это в последний раз. Завтра – выходные. Может, встретимся, погуляем? В кино сходим.

– Послушай, Аркадий…

Этот «Аркадий» не сулил ничего хорошего. Обычно она называла его Аркашей, в минуты нежностей – Кешей. И если говорила «Аркадий» – это сулило неприятный разговор.

Так и оказалось.

– Аркадий. Нам лучше некоторое время не видеться.

– Нам? – возмутился Аркадий. – Кому это нам?.. Мне – так точно надо тебя увидеть. Сегодня. Сейчас же.

– Ты эгоист. Ты думаешь только о том, что надо тебе.

– А что надо тебе? – спросил Аркадий, тем самым допустив ошибку.

– Мне надо побыть одной. Я хочу о многом подумать, как жить дальше…

– Жить так же, как жили раньше!

– А я не хочу – как раньше!

– Маша, я люблю тебя, выходи за меня замуж!

Было что-то неимоверно глупое: вот так объясняться в любви, предлагать руку и сердце по таксофону.

– Аркадий, ты что, пьян?

– Нет…

– Значит, ты не в себе. Будешь в порядке – поговорим.