Однажды в СССР

Обошлось без аншлага. Впрочем, не смотря на будний день, болельщиков было больше, нежели на регулярных матчах. На входе контролерши со скучными лицами проверяли билеты, отрывали корешки. По стадиону объявляли: сохраняйте билеты до конца матча – будет работать контроль. Ну, а по завершении матча звезды футбола будут давать автографы. Контроль был нелишним – через решетчатый забор желающие перемахивали легко. А вот о том, чтоб сохранять билеты, можно было и не говорить. Сам билет, к слову, совсем недорогой, после матча становился ценным сувениром. Подростки билеты на подобные матчи хранили долго – прятали в книги, клали под стекло письменных столов

Меж тем, Данилин и Карпеко заняли место в застекленной будке, где сидел диктор, делавший на матче объявления. Под будкой начиналась малая трибуна, где обычно располагались почетные гости. А большая восточная – открывалась взору наблюдателей, равно как и все поле.

Гостей рассматривали в бинокль, попеременно передавая его друг другу.

– О, Утюг пришел… Это с «Квадрата».

Квадратом называли часть поселка, в районе номерных улиц. Он занимал промежуточное положение между Аэродромом и Поворотом, периодически примыкая то к одним против других, то наоборот. Утюг попытался быть стратегом, изобразив из вотчины миниатюрное подобие нейтральной Швейцарии. Но в ответ квадратовских стали поколачивать как аэродромовские, так и поворотовские.

– Вон шайка Фикуса – почти в полном составе, а то – орловцы. Но самого Орла не вижу. А вон Финик и Серб – о чем-то разговаривают. А то – Знахарь. Он с Поворота.

Знахарь был, пожалуй, самым умным из всех. Обладая толикой власти, он попытался ее монетезировать, причем вполне законным путем. Он отправлялся со своей шайкой собирать лекарственные травы, кои после сдавал в аптеку. Но будучи самым умным, Знахарь не был самым сильным и вскоре был отстранен от власти кулаком по печени.

– Финик с Волонтеровки, а Серб – то Каменск.

– Действительно настоящий серб?..

– Да где там. Серебряков его фамилия. А вот Финик – это да, каким-то образом финн.

По полю команды катали мячик, соревнуясь в отборе и дриблинге. Футболисты не сражались, они давали представление. И их игре хлопали – аплодисменты неслись с крыш цехов, что стояли через дорогу. В ту сторону Данилин глядел с неудовольствием. Эти безбилетные зрители были недоступны следователю и несколько его тревожили. Впрочем, нужной категории на крышах цехов не имелось.

Порой Данилин выходил, а Карпеко оставался в кабинке диктора.

По трибунам действительно бродили контролеры. Кого-то заставляли подняться и вели для разбирательства. Некоторые возвращались, иные – нет.

Случился перерыв. Обычно на второй тайм пускали всех желающих, но в этот раз для новых зрителей проход не открыли, да и старых выпускали с неохотой, проверяя билеты.

В надлежащий час рефери дал финальный свисток. Игроки не сыграли «на бис», но не отказывали зрителям в автографах. Праздник футбола заканчивался.

– Ну что, – поднялся с места Данилин. – А теперь самое время для встречи с молодежью.

– Много наловили? – спросил Карпеко.

– Когда я последний раз выходил – было семеро. Многовато.

– Маловато, – поморщился Карпеко. – Я ожидал, что будет больше.

–

Идея была не лишена какого-то изящества.

Билеты были напечатаны по специальному эскизу, который Карпеко набросал прямо в типографии – с необычно крупным контрольным талоном, на котором повторялись ряд и место, начертанные в основном поле. Оторванные корешки собирали и, особо это не афишируя, несли в экспресс-лабораторию, коя размещалась в огромном автобусе. Лабораторию эту прикупили не то у японцев, не то у немцев к грядущей московской Олимпиаде и почти сутки гнали из Москвы.

Химики жгли реактивы, ища на талонах следы выстрелов.

Метод смыва, изложенный в учебниках криминалистики, рекомендовал искать свинец, селитру, уголь.

Следы свинца были на всех контрольных талонах, ибо печатали билеты на старомодных свинцовых литерных наборах. Уголь также присутствовал из-за сажи в типографской краске. Поэтому искали следы селитры.

Если таковые удавалось обнаружить, оставалось только прочесть номер талона и идти изымать зрителя.

У этого плана были недостатки. Билет мог пройти через несколько рук. Но цена и избыток свободных мест исключали спекуляцию. В иных случаях судьбу квитка можно было легко проследить.

Вторая проблема была куда объемней. У подростка имелось десятки способов получить на ладони следы селитры. В советскую колбасу пихают ее, чтоб мясо дольше не портилось. Кто-то из поселковых мог помогать по хозяйству с удобрениями. Впрочем, на поселке навоз и куриный помет был доступней суперфосфата и селитры.