Однажды в Выборге

Следуя маршруту в навигаторе смартфона, она пришла на маленькую Рыночную площадь с уже работающими лавками. В одной из них выпила горячего чая в пластиковом стаканчике и обожгла себе язык. Купила открытку с панорамным видом на город. Прошлась вдоль длинной мощеной улицы с названием «Крепостная», несколько раз поскользнулась на обледенелой брусчатке, присыпанной снегом, и вышла на уютную маленькую площадь с видом на Выборгский замок.

Полуразрушенная площадь светилась глубоким белым светом, исходящим от солнца за плотными снежными тучами. Брусчатка и камни у самого подножия домов смотрелись как древние экспонаты с четко видимыми дырами и трещинами. Вдоль цветных зданий медленно передвигались старушки с упитанными мальтесами на поводках, которые с лаем пытались поймать воображаемых мух.

Анита достала ручку и купленную на рынке открытку, приложила к холодной стене ближайшего дома. Мелким почерком начала писать от самой верхней границы, периодически сдувая падающие на лицо снежинки:

Rakas

Anita,

город на открытке — это руины, хотя, на первый взгляд, здесь до сих пор теплится жизнь. По улицам ходят люди, по дорогам ездят машины. Даже туристы из Японии приезжают на прогулку. И как они узнают о Выборге?

Но душа его мертва. Его европейская душа.

Выборг

— город-руины. Рожденный Европой, он, как подброшенный ребенок, достался безразличным родителям. Им нет дела до его особенной, монументальной красоты, присущей европейским городам, и за отсутствием заботы она постепенно приходит в упадок. И это первое, что бросается в глаза.

Здесь есть центральная площадь в Старом городе, ратуша, брусчатка на улицах и средневековый замок, окруженный рвом. А еще iso"aidit

с белыми мальтесами, вальяжно гуляющими посредине дня. Я часто вижу их в Хельсинки, они идеально вписываются в финские городские парки, а здесь – словно призраки из другого мира.

Повсюду я вижу черты Европы, более неживые и погребенные под снегом. Но они упрямо рассказывают свою историю каждому, кто готов их выслушать. А по ночам, я уверена, город спит и видит сны о далеких временах, когда шведские короли гордо шагали по мощеным улицам к Выборгскому замку.

Сны — это темная ткань, в которую прячут режущее глаз настоящее. Сейчас Выборг — сплошной паноптикум прекрасного шведско-финского прошлого, превращенного во что-то жалкое и серое.

Тот случай, когда знание истории приносит лишь грусть и разочарование.

Одной рукой Анита пошарила в глубоком кармане куртки, ища заранее купленную марку, чтобы потом бросить открытку в первый попавшийся почтовый ящик.

Ее карманы всегда были захламлены разнородной мелочью, от домашних ключей и телефона до старой жвачки, обернутой клочком бумаги в ожидании мусорки. Нащупав, наконец, тонкий квадратик на самом дне, девушка быстро потянула его наружу и случайно зацепила по пути остальное содержимое кармана. На поверхности показались антикварные карманные часы – приз от Академии за победу в конкурсе на лучший осенний пейзаж, бальзам для губ, смятые билеты до Выборга, чеки за кофе и шоколадные батончики, купленные на вокзале Питера.

Вдруг Анита боковым зрением поймала тонкую золотую стрелу, устремившуюся за ее спину, в белизну снега под ногами. Онемев от неожиданности, она наблюдала, как кольцо Карины звонко ударяется о стену здания и скрывается в высоком сугробе.

– Твою мать…