Однажды весной

– И главное, – горячилась Ира, лелея свою обиду, – он ничего не стал объяснять. Ни про эту Наташу, ни про то, какие у них отношения. Будто не мое это дело, будто ничего особенного не произошло! Представляешь? Идет себе, говорит об институте, о том, что скоро у него экзамены, что родители уговаривают его поехать в Италию отдыхать. Спрашивает меня: чем я буду заниматься летом, поеду ли куда-нибудь? Даже шутить пытается.

– Ну а ты что?

– Что! Не выдержала возле дома. Терпеть не могу всякие недоговоренности.

– Да, ситьюэйшн. Получается, твой архитектор не такой уж идеальный, каким ты его изображала, – задумчиво сказала Аня, поднимаясь из кресла и подходя к письменному столу. – Но знаешь, что-то в твоей истории не вяжется.

– Что же не вяжется? – с горечью произнесла Ира, наблюдая, как Аня разглядывает ее рисунок.

– Не знаю, просто странно все это. Напоминает бурю в стакане воды. – Аня пожала плечами. – Недавно нарисовала? – спросила она, сменив тему.

– Только что. Нравится?

– Как-то жутко, – подруга улыбнулась, – но красиво.

– Это страна любви, которую пытаются завоевать чудовища, – объяснила Ира.

– Инопланетяне? – заинтересовалась Аня, которая обожала фантастические ленты вроде «Чужой» или «Пришелец».

– Нет, просто чудовища – зависть, скука, ревность, злоба.

– У-у-у-у … – понимающе отозвалась она и положила рисунок на место. – Ну и что же ты теперь будешь делать?

– Ждать. Я решила, что если я для него что-нибудь значу, он позвонит.

Ире нравилась, как звучит эта фраза. Она давала ей надежду, крошечную, но все же надежду.

Аня внимательно посмотрела на Иру:

– А если он так же думает?

Ира растерялась, но потом сказала:

– Нет. Я за собой вины не чувствую. Это ведь не я привела его на эту дурацкую дискотеку.

– Это верно, – согласилась Аня. – И вообще, мужчины должны нас завоевывать, а не мы их, неожиданно вспомнила она расхожую истину.

Видимо, Илья не разделял эту точку зрения, потому что он так и не позвонил ни в воскресенье, ни в понедельник.

Эти два дня Ира ходила словно в воду опущенная. В конце концов, любовь в жизни не главное, уговаривала она себя, но сердце не собиралось мириться с этим утверждением. Иногда Ире казалось, что из всех чувств на земле осталась только боль. Она плохо ела, плохо спала, плохо соображала, но старалась, чтобы это не слишком явно бросалось в глаза. Не хватало еще, чтобы в школе кто-нибудь догадался о ее любовных переживаниях.

А во вторник Ире на глаза попалось объявление, где было лаконично написано: «Рисунок! Индивидуальные занятия с опытным преподавателем». Внизу, аккуратными полосочками был «нарезан» номер телефона. Ира, не долго думая, сорвала одну из полос. Придя домой, она позвонила, а спустя час отправилась по указанному адресу. Что двигало ею, трудно сказать. Может, она хотела отвлечься от терзающих ее мыслей об Илье, а может, наоборот, старалась почувствовать себя ближе к нему.

Ей открыла дверь коротко стриженная женщина средних лет, одетая в широкие брюки и цветную шелковую блузку навыпуск. Женщина курила тонкую длинную сигарету. Она внимательно посмотрела на Иру.

– Я по объявлению, – сказала девушка, немного волнуясь. – Я недавно вам звонила.

– Значит; ты Ира. А меня зовут Алла Генриховна. Я художница, а ты, как я понимаю, собираешься ею стать.

– Нет. Я хочу стать архитектором.

– Вот как? Что ж, замечательно. Пойдем в мастерскую. Будем пить кофе и знакомиться. Ты любишь кофе?

– Да.

– Я пью его литрами, – призналась Алла Генриховна. – Вижу, ты принесла свои работы, как мы и договаривались.

– Некоторые, – рассеянно отозвалась Ира. Она впервые оказалась в самой настоящей мастерской художника, и увиденное потрясло ее. Холсты, подрамники всевозможных размеров, гипсовые головы на подставках, те самые кубы и конусы, о которых говорил Илья. Пахло красками, скипидаром и чем-то еще, едва уловимым, но необычайно привлекательным.

«Запах богемы», – подумала Ира.

– Я преподаю в Школе искусств, – объяснила Алла Генриховна, присаживаясь в кресло и приглашая Иру сесть напротив нее. Она разлила кофе в фарфоровые чашечки, похожие на игрушечные. – Сейчас готовлюсь к выставке с ребятами, так что не обращай внимания на этот кавардак. Ну, давай посмотрим, что там у тебя.

Ира торопливо развязала папку. Спустя полчаса Алла Генриховна отложила ее работы в сторону.

– Что ж, задатки у тебя, безусловно, есть, коротко сказала она. – В каком классе ты учишься?

– Заканчиваю восьмой, – ответила Ира, обрадованная первой похвалой.

– И времени у тебя предостаточно, чтобы поправить технику и набить руку, – сказала художница и вновь закурила.

Ира заметила, что она не только много пьет кофе, но и много курит, потому что пепельница была полна окурков. Ира к этому не привыкла, и, возможно, у нее бы разболелась голова, но, к счастью, форточка была распахнута настежь.

– Я с удовольствием буду заниматься с тобой рисунком, если ты хочешь.

– Конечно, хочу! – восторженно воскликнула Ира.