Однажды весной

– Эй, джованотто, смотри, что я тебе принесла!

– Чикита?

– Чикита. Ну ты и догадлив!

Оба захохотали. Связка «чикиты» – особого сорта эквадорских бананов – была постоянным Лючииным подарком для Гриши. Сама она их не ела, считала "ребячьим угощением", да и вообще не тратила на себя ни одного лишнего сольдо. Алла подумала, что, если бы ни Лючия, Гришуня вряд ли бы лакомился дорогими бананами. Она понимала, что они с Гришей пришли не вовремя, Лючия должна сейчас по своему распорядку часика два поспать, чтобы потом снова неутомимо приняться за дела… но жара, что Алла могла поделать с этой жарой? Выдержать ее в их с Гришей жилище под самой крышей было свыше сил. "Гришуня прямо плавился", – оправдывала себя Алла, глядя в немного настороженное, хотя и приветливое лицо Лючии, которая снова села с нею рядом. "Мы ненадолго, Лючия, – я подумала, – что сейчас могла бы записать твои рассказы".

– Рассказы? Да ты уже сто раз их слышала. Это про то, как еврейский Савл стал апостолом Павлом?

– Совсем нет, Лючия, не про Савла-Павла, а про тебя. Расскажи по порядку, как родилась в Кастельфидардо, как росла без отца, как работала с матерью по чужим семьям, как в войну стала медсестрой, как выиграла в лотерею и купила этот дом рядом с Campo degli ebrei…

– Погоди, погоди, да ты вон уже все знаешь. Я же вам с джованотто – Лючия указала на Гришу, который лениво раскрывал банан, – уже сто раз рассказывала – и про лотерейный билет, и про дом, и про свое замужество…

– Про замужество? Про замужество я, хоть и слышала, но не все запомнила, надо бы записать. Алла вытаскивала из сумки заготовленный лист бумаги и ручку. Ну, Лючия!

Лючия начала привычный рассказ, Алла пыталась в него вслушаться, но что-то ей мешало. Параллельно голосу Лючии звучал какой-то другой, рассказывающий ту же историю, но по-иному. К тому же Лючия говорила на местном анконитанском диалекте, многие слова которого Алле были просто не понятны. Она оставляла на листе зияющие пробелы, в надежде когда-нибудь их заполнить.

Хотя кому и когда это может понадобиться? Пригодится ли ей, Алле, в ее другой жизни, что когда-нибудь да начнется, история замужества малограмотной старой итальянки из глухой итальянской провинции? Ответа она не знала. Записывала, потому что нужно было хоть как-то оправдать их с Гришей неурочное появление у Лючии в нестерпимо знойный час итальянского помериджо.