Однажды…

Как-то на заседании лаборатории «Инверсор» один из докладчиков сослался на принцип, которым часто пользовался в своих построениях Роберт Майер (1814–1878), знаменитый первооткрыватель закона сохранения энергии. Принцип этот гласит:

— Причина равна действию.

— Не всегда это так! — быстро возразил докладчику председатель лаборатории А. Добротворский. — Простужаешься сразу, а кашляешь потом долго!

«ОТРИЦАНИЕ ОТРИЦАНИЯ»

Многие американцы считали президента Тафта весьма недалеким человеком. И действительно, его простота доходила до того, что, когда ему предлагали на выбор дайм — десятицентовую монету — и никель — пятицентовик, — он брал более крупный по размерам никель. Друзья Тафта очень переживали насмешки над ним. Как-то раз они стали допытываться, неужели он не понимает, что дайм ценнее, чем никель.

— Да, я прекрасно понимаю, что ценнее, — ответил им Тафт. — Но если я начну брать дайм, то кто станет мне предлагать выбирать?

КАКАЯ РАЗНИЦА?

После того как в 1911 году австро-венгерский, а впоследствии американский аэродинамик Т. Карман (1881–1963) рассчитал условия, при которых система вихрей, возникающих в потоке жидкости за круглым цилиндром, становится устойчивой, это явление стали называть «вихревой дорожкой Кармана». Такое название вызвало возражения французского ученого Анри Бенара (1874–1939), который за три года до Кармана опубликовал статью о своих наблюдениях над подобными вихрями. На нескольких международных конгрессах Бенар настаивал на своем первенстве. Наконец, Карман не выдержал и в ответном выступлении сказал:

— Я согласен, если то, что в Берлине и Лондоне называют «дорожкой Кармана», в Париже будет именоваться «Авеню де Анри Бенар».

Услыхав это, Бенар расхохотался, и мир между коллегами был восстановлен.

«ЧЕЛОВЕК С ЗАЛИЗАМИ»

В 1930-х годах выяснилось, что прямоугольный стык самолетного крыла с фюзеляжем может порождать отрыв воздушных вихрей, сопровождающийся сильными колебаниями всей конструкции самолета. Группа исследователей, в которую входил и Т. Карман, предложила предотвращать отрыв вихрей с помощью зализа стыка крыла и фюзеляжа. В 1932 году Карман сделал в Париже доклад об этой работе, и новый метод дал во Франции такие же прекрасные результаты, как и в США. После этого французские самолетостроители стали называть зализы «карманами». Термин привился, и когда через несколько лет Т. Карману довелось посетить Францию, он как-то раз услышал при упоминании своего имени недоуменный возглас:

— Карман? Человек с зализами?

СУРОВЫЙ ЯЗЫК ВОЕННЫХ ДОКУМЕНТОВ

«Англия ожидает, что каждый исполнит свой долг!» — этот флажный сигнал адмирала Нельсона перед началом Трафальгарского сражения считается образцом мужественного лаконизма военных приказов и наставлений. Немало примеров подобного лаконизма можно найти и у русских военачальников. Приведем хотя бы несколько строк из приказа генерал-лейтенанта Скобелева от 21 декабря 1877 года:

«Предваряю всех, что в случае боя поддержка будет, но смены — никогда… Отбоя и отступления никогда не подавать и предупредить людей, что это обман со стороны неприятеля… Всякий солдат должен знать, куда и зачем он идет; тогда, если начальники будут убиты, смысл дела не потеряется».

Или другой пример. Когда в 1805 году австрийские власти в Триесте задержали 20 русских торговых судов, адмирал Сенявин с тремя кораблями и фрегатом немедленно вошел в гавань и расположил свою эскадру под батареями города. Комендант Триеста попросил адмирала отодвинуть корабли на пушечный выстрел от крепости. На это Сенявин ответил ему:

— Стреляйте! Тогда я увижу, где лягут ваши ядра и где мне должно будет стать!

«ЛЕВЕРЬЕ НЕВОЗМОЖЕН В ОБСЕРВАТОРИИ…»

Знаменитый французский астроном У. Леверье (1811–1877), одновременно с англичанином Дж. Адамсом открывший путем вычисления планету Нептун, отличался твердым, энергичным и властным характером. Возглавив в 1854 году Парижскую обсерваторию, он непрестанно увольнял неугодных ему сотрудников, которые нескончаемой чередой шли жаловаться военному министру маршалу Вальяну. Встречая очередного жалобщика, Вальян тяжело вздыхал и ворчал:

— Обсерватория невозможна без Леверье, а Леверье еще более невозможен в обсерватории.

«ЭТО ЖЕ МАТЕМАТИКИ!»

Как-то раз знаменитый основатель британской геологии Вильям Смит (1769–1839) — выдающийся самоучка, открытия которого сильно продвинули вперед науку, — обедал в одном из колледжей Кембриджа. Будучи по натуре человеком общительным, Смит попробовал затеять непринужденную беседу со своими соседями — двумя хмурыми людьми, сидевшими за столом напротив, — но на все его попытки они отвечали лишь невнятным мычанием. Наконец, когда Смит взахлеб заговорил о самых интересных и животрепещущих, по его мнению, предметах, один из его соседей не выдержал и обратился к другому:

— Вы случайно не знаете, о чем он все тут толкует?

— Не имею ни малейшего представления, — ответствовал тот.