Одно другого интересней

Горошек внезапно почувствовал, что от ярости у него зашевелились волосы на голове.

— Не пойду! — крикнул он.

Он подскочил к Яцеку, притянул его к себе, прикрыл плащом и выхватил из кармана свой пугач.

— Он тоже никуда не пойдет! — крикнул Горошек еще громче.

— А вы… Руки вверх!

— Исусе! — прохрипел Худой.

— Исус Мария! — взвизгнула буфетчица.

— Ты что?… — грозно рявкнул Толстяк, делая шаг в сторону Горошка.

У того вдруг страшно пересохло в горле. Но он крикнул:

— Ни с места!

И тут — именно в эту секунду! — с грохотом распахнулась дверь, и девчоночий голос радостно пискнул:

— Дядечка! Это я!

А потом…

Однако, прежде чем выяснится, что означал этот возглас и что вообще произошло потом, следует в нескольких словах рассказать, что же все это время делали Капитан и Ика. И главное, как выполняли и как выполнили они свою часть плана.

Когда Горошек выскочил из машины с погашенными для предосторожности огнями, остановившейся возле станционного здания, Ика глубоко вздохнула.

Да, нечего скрывать- вздохнула.

Иногда человеку очень хочется быть самостоятельным, как у нас говорят — хочется быть Зосей-Самосей. Все-превсе делать самой. И Ика, как утверждал Горошек, особенно любила этот «зосизмсамосизм».

Но сейчас- надо честно признаться- ей ах как хотелось бы, чтобы с нею рядом был Горошек, а не только ее собственные тревожные мысли…

Правда, пока с ней еще был друг и защитник- Капитан. Но ведь с минуты на минуту ей придется одной, совершенно одной выполнять самую важную часть плана!

А это не так-то просто. Да, не штука быть храбрым, когда ты храбрый. Трудно быть храбрым именно тогда, когда возле сердца начинает что-то дрожать, а по спине бегают холодные мурашки. Именно это ощущала Ика в ту минуту, когда Горошек исчез за дверью, а Капитан медленно и осторожно двинулся дальше.

Оба молчали. Капитан проехал одну, потом другую темную улочку и остановился.

— Смотри Ика, — негромко пробасил он. — Видишь- вон в той палатке?

На противоположной стороне небольшой площади светились окна и дверь пивнушки. Несколько человек толпились у стойки, мелькнул плащ и форменная фуражка милиционера.

— Вижу, — шепнула Ика.

— Идешь? — спросил Капитан.

Ика сильно втянула воздух.

— Конечно, — сказала она. — А… а где же вы будете меня ждать?

— Ты не беспокойся, буду там, где надо, — пообещал Капитан. Ты только смотри, чтобы мне не приходилось слишком часто, попадаться на глаза взрослым. А пока подожду здесь…

— Тогда я пошла, — решительно сказала Ика.

Она вышла из автомобиля, плотнее запахнула плащ — ветер сразу начал рвать его за полы.

У двери на минуту остановилась. Да, милиционер был там. Теперь все дело в том, будет ли он ее слушать. Еще раз набрала воздуху и рванула дверь.

Звонок над дверью забренчал, и все находившиеся в палатке мужчины обернулись. Оглянулся и милиционер — молодой и очень высокий, весьма суровый с виду. Увидев Ику, он поднял брови.

— Что ты тут делаешь, малышка? — спросил он. — Так поздно и одна?

Ика от неожиданности попятилась. Мужчины, толпившиеся возле стойки, за которой стояла хорошенькая продавщица, засмеялись, а милиционер сделал шаг вперед.

— Что ты тут делаешь? — повторил он.

Ика покраснела от стыда и злости. Она терпеть не могла, когда над ней смеялись, а в особенности когда с ней обращались, как с дошкольницей.

— Я как раз вас ищу! — сказала она резко.

— Ого-го-го! — удивились все присутствующие.

Милиционер нахмурился:

— Зачем?

— Затем, — выпалила Ика, — что на станции находится сейчас известный мошенник и похититель детей, а вы, вместо того чтобы его ловить, пьете здесь пиво!

Тут все присутствующие снова покатились со смеху. Только на этот раз покраснел милиционер, а не Ика.

— Какой еще мошенник? Как он выглядит? Тише, граждане! крикнул он.

Стало тихо. А Ика похолодела. Ведь она ничего не знает о том, как выглядит этот мошенник, вдобавок даже его фамилия вылетела у нее в этот момент из головы. Что же делать? Как убедить этих людей, что она говорит правду?

— Он… он… из гончего листа… — запинаясь, начала она.

Милиционер не слушал ее. Он сердился. Он недавно служил в Трушеве, но трушевские ребята не раз доставляли ему неприятности. Видимо, он решил, что и эта девчонка позволяет себе над ним издеваться.

— Товарищ сержант, — подлила масла в огонь хорошенькая продавщица, — гражданочка вам хочет помочь, а вы с ней так нелюбезны!

Милиционер покраснел как кумач:

— Какой там гончий лист! Какой мошенник? Что это за шутки?

— Настоящий мошенник! — крикнула с отчаянием Ика. — Зовут его… зовут его… Евстахий!

И тут все присутствующие, включая продавщицу, расхохотались во все горло.

А милиционер схватил Ику за руку.

— Ах, Евстахий? — повторил он. — Как раз Евстахий, да? — Он подтолкнул Ику к двери. — Будешь знать, как издеваться над моим именем! — крикнул он и выставил девочку за дверь.

— О-хо-хо-хо! — покатывались в пивной. — Евстахий Евстахия поймал!

Дверь хлопнула, Ика оказалась снаружи, под ветром и дождем.

Она чуть не плакала от досады. Вот незадача! Надо же, чтобы милиционера звали так же, как преступника! Что же теперь делать?