Одно солнце на всех

Но тогда все так жили… Иной раз ей казалось, что они всей страной пьют, не просыхая, и торгуют, чем только можно. После проданных с грехом пополам за полдня пары-тройки банок с паршивым, растворимым кофе, Рита плелась домой с большой челночной сумкой. Она оттягивала руки и била по ногам не проданными чайными коробками и жестяными банками. В «хороший» день она могла купить для маленькой дочки молока и что-нибудь из самых простых и дешёвых продуктов.

Но с тем периодом в её жизни и жизни страны, которой уже не было, всё более или менее понятно. А вот что Рите хотелось бы знать сегодня: почему у неё в этом отношении если что-то и меняется, то лишь по форме, но никак не по материальному содержанию?

Когда у неё вообще не было работы по разным причинам, когда у неё было две – три работы в течение нескольких лет, когда была одна, но стабильная – результат был практически одним и тем же: она всё время была без денег. У неё уже появились внуки, но финансово ей всё так же помогают родители, как и в то время, когда она бесконечно училась, сидела в декрете, защищалась, разводилась, переезжала в другой регион, покупала мебель в рассрочку, снова искала работу, а заодно и себя…

Она получила второе высшее образование, защитила кандидатскую диссертацию, всё время работала, но у неё никогда не было и так и не появилось сбережений или какой-либо, более-менее ощутимой финансовой подушки. Зато регулярно возникали новые кредиты, долги и тяжёлые вздохи о материально неподъёмном, но таком желанном: новом ремонте, приятном отдыхе на хорошем курорте, каких-то дорогих вещах, не являющихся предметами первой необходимости и многом другом. При этом она совсем не была транжирой. Хотя вполне могла бы стать ею, даже из одного только духа противоречия, который был ей совсем не чужд, учитывая те условия, в которых она росла и формировалась, как личность.

Она стала часто анализировать сложившуюся ситуацию. Почему так? Да, получает она, университетский преподаватель, совсем немного, но если не брать в расчёт Москву, то зарплата её ничуть не меньше, чем у её коллег в остальных регионах. А денег всё равно нет… Точно так же, как и в двадцать с небольшим лет, когда она стояла перед своим жалким товаром, разложенном прямо на картонке у пыльной дороги.

Может, всё дело в ней самой? Это с ней что-то не так?! Потому что при всём остальном относительном благополучии: хорошие дети, привлекательность, нормальное здоровье, уютный дом и машина, достойная работа, живые родители, есть интересы и увлечения, – в материальном отношении она не просто несостоятельна, она беспомощна. Каким-то непостижимым образом у неё всю жизнь словно заморожена финансовая сторона…

Боже мой, думает Рита, ей пятьдесят, а на «чёрный» день так же, как в двадцать восемь и сорок пять – ничего! Даже машина, на которой она ездит, куплена ею в кредит и оплачивается её родителями!

Вуз и дисциплина, которую она преподаёт, взяток не предусматривают, а вести себя так, чтобы «несли», она не умеет. После того, как её муж не смог выплыть из бурного моря девяностых, надёжного мужчины рядом так и не появилось. Зарабатывать же каким-либо иным способом, у неё не получается, хотя она не раз пробовала. Открывала частный кабинет, пробовала себя в роли коуча, после окончания соответствующих курсов пыталась подрабатывать массажистом, писала дипломные работы и одно время даже была внештатным сотрудником газеты «Новое время».

Тем не менее, денег по-прежнему не было. Почти никогда. Невеликая заработная плата почти мгновенно уходила на погашение кредитов, весьма сдержанный набор продуктов, квартплату и бензин. Если бы не прекращающаяся поддержка уже довольно пожилых родителей, а в последнее время и взрослой дочери, пришлось бы совсем туго.

И это при том, что она по-прежнему экономила, как могла. Ей и сейчас не комфортно в дорогом магазине. Когда накануне собственного юбилея Маргарита Петровна, хорошо одетая, представительная дама зашла в ювелирный салон, почему-то подумала, что к ней навстречу выйдет сейчас кто-то из сотрудников магазина и спросит:

– А вам, простите, что здесь нужно?

Она не представляет, как можно покупать сапоги за пятнадцать, а женскую сумку за шесть с половиной тысяч, будь они хоть трижды кожаные! Она так же, как и её мать считает, что к мясу или рыбе непременно полагается гарнир. Обязательно… А иначе, что это ещё за барство?!

Однажды, когда подруга со смехом рассказала, как её зять съел в один присест целую сковородку котлет, она всерьёз посоветовала той обратить внимание на его психическое состояние.