Одноглазые валеты

– Может, я скажу глупость. Дело ведь касается не меня. Но нельзя идти наперекор своим чувствам. Тебе надо снова увидеться с этой женщиной при свете дня и принять решение. Может, ты другой ориентации. И что? Тебя правда волнует, что парочка полных придурков подумает о твоей сексуальной жизни?

– Такое чувство, будто мне четырнадцать лет, – сказала Вероника. – Все эти эмоциональные перепады. Я так не могу.

– Хочешь моего совета – даже не пробуй. Пусть все случится само. И если будут проблемы, можешь позвонить мне. – Его слова звучали так, будто его речь окончена, но Кройд колебался, словно должен был сказать ей что-то еще. – Ведь с тобой больше ничего не случилось? В смысле, никаких… никаких симптомов?

Он имел в виду свой бизнес «Тифозный Кройд». Она покачала головой.

– Нет. Никаких внезапных проявлений силы туза, никаких ласт вместо ног. Не думаю, что на меня это вообще как-то повлияло.

– Просто… я чувствую ответственность за это, вот и все.

– Не волнуйся об этом.

Он проводил ее до двери, а она крепко его обняла, несмотря на отчетливый едкий запах его перьев. Он положил руки ей на спину.

– Мне надо быть осторожным, – сказал он. – Если я слишком сильно согну пальцы, то появятся вот эти когти. – Он показал ей. Когда он смотрел на них, в его глазах светилось чувство удовлетворения.

– Пока, Кройд, – сказала она. – Спасибо за все.

Она пришла в офис Ханны незадолго до четырех.

– Я опоздала, – сказала она.

Ханна придержала дверь, когда Вероника входила.

– Ничего страшного. На сегодняшний вечер никто больше не записан. – Потом она продолжила: – Я рада, что ты пришла.

У Вероники кружилась голова от кокаина и всех ее переживаний, и она не могла сесть. Ханна заняла свое обычное место на стуле напротив дивана и столика, стоявшего перед ним.

– Как успехи с метадоном? – спросила Ханна.

– Хорошо, – ответила Вероника. – Все отлично. – Она прошла позади дивана, повернулась, оперлась на его спинку. – Нет, ничего не хорошо. Этого недостаточно. Я по-прежнему хочу быть под кайфом. Мне нужно это.

– Зачем?

– Зачем? Что за дебильный вопрос? Потому что мне нравится хорошо себя чувствовать. Потому что, когда ты под кайфом, тебя не волнует, как справиться со всем этим вселенским дерьмом…

– Каким дерьмом? – спросила Ханна. – В какое дерьмо, с которым тебе приходится справляться, ты влипла не по своей воле? У тебя все идет задом наперед. Ты думаешь, что можешь контролировать свою наркотическую зависимость, но не можешь контролировать свою жизнь. Все как раз наоборот, просто ты этого не знаешь. У тебя нет контроля над героином. Он владеет тобой. Его называют «жеребцом»[25], но это он ездит на тебе. Это первый этап программы, которая называется «Двенадцать шагов». Ты должна признать, что не можешь контролировать свою зависимость. И затем, позже, ты сможешь научиться быть ответственной за всю свою остальную жизнь. Это «способность к ответу». Не вина, не контроль, а ответственность. То, с чем ты должна примириться.

Вероника покачала головой.

– Тебе легко все это говорить. Но у меня нет никакой жизни. Моя мать – конченая шлюха, которая теперь сама подыскивает мне мужиков. Я не знаю, кто мой отец, и не думаю, что это известно моей матери. У меня нет братьев или сестер, к которым я могла бы обратиться. Я многое узнала из всего этого дерьма, которому нас учил Фортунато, но это ведь не диплом колледжа. Это не поможет мне найти какую-нибудь хорошую работу. Подумай, каковы мои шансы. Я закончу, как и ребята, с которыми ходила в школу. Стану старой и толстой, разведенной или замужем за человеком, который избивает меня каждые выходные. – Трудно было в это поверить, но своим монологом она действительно вывела себя из героинового кайфа.

– Так чего же ты хочешь?

– Сбежать. Хочу, чтобы за мной приехал красивый мужчина на быстрой машине и с кучей денег и забрал бы меня отсюда.

– И что потом?

– Потом мы будем жить долго и счастливо.

– Это чушь, Вероника. Ты не настолько глупа. Если все, что тебе нужно, – это просто какой-то мужчина, то ты могла бы выбрать любого. В чем разница между зависимостью от наркотика и зависимостью от мужчины? Никакой, и ты это знаешь. – Вероника подумала о Джерри, который забрал бы ее, если бы только она ему позволила.

– Почему тебе так важно, что со мной будет?

Ханна подошла к окну и выглянула на улицу.

– Когда ты вошла сюда, я увидела саму себя шесть лет назад. В тебе есть свет. Жар. Сексуальный, эмоциональный, духовный. Его было слишком много, всю твою жизнь. Тебе пришлось обратиться к героину, чтобы жар не поглотил тебя. – Она обернулась и посмотрела Веронике прямо в глаза. – Мне нужен этот свет. Мне нужно все, что есть у тебя. Вдвоем, вместе, мы будем гореть, пока не сожжем друг друга.

У Вероники перехватило дыхание. Она встала, чувствуя, как ткань свитера больно трется о ее набухшие соски. Она подошла к двери и заперла ее. Джинсы сжимали ее между ног, сводя с ума. Она сбросила туфли и стянула свитер через голову.

– Покажи мне, – сказала она.