Одного поля ягоды

- Тогда со мной должна поехать одна из вас, - потребовал Чесси.

- Я поеду! - Рамелль заметалась по дому, собирая талоны на бензин, деньги и другие вещи, которые им могли понадобиться.

- Рамелль, дорогая, тебе шестьдесят лет. Не то чтобы ты выглядела на свой возраст, нет, - прямолинейно высказалась Фанни, - но ребенка должен забирать тот, кто сам находится в детородном возрасте, - Фанни раскурила сигарету.

Все посмотрели на Луизу, которая в свои сорок три выглядела на тридцать с хвостиком. Она сначала сделала вид, что ничего не замечает, а потом заерзала на стуле.

- Я знаю, о чем вы думаете, - выпятила она нижнюю губу.

- Луиза... - голос Фанни пронизывал насквозь.

- Да, Луиза, в самом деле... - подхватила Рамелль.

- И погубить мою репутацию благочестивой христианки? Да как я буду в глаза своим детям смотреть? - запинаясь, пробормотала Луиза.

- Да кого колышет, с кем ты трахалась в Питтсбурге? - выдохнула Фанни.

Шокированная Луиза беззвучно открывала и закрывала рот. Чесси и засмеялся бы, но был слишком взволнован.

- А кто же приготовит Перли ужин?

- Луиза, он уже большой мальчик. Один раз он может и сам себе приготовить поужинать, - отсекла все пути к отступлению Фанни.

- А как же Мейзи? Подумайте о том, как это воздействует на ее неокрепший ум!

- Мейзи в монастыре. И то, о чем она не знает, никак ей не повредит, - отмахнулась Фанни от еще одного негодного оправдания.

- Луиза, ты просто должна это сделать - ради твоей сестры, ради этого крохотного малыша... и ради Селесты. Она так ждала, пока эта маленькая девочка появится на свет, - Рамелль опустила ладонь ей на плечо. Луиза помнила этот жест с того самого дня, когда играла на пианино и подбирала мелодию на слух в этой самой гостиной. У нее не осталось выхода.

- Мне нужно забежать домой и переодеться. А то я убого выгляжу.

- Ребенку все равно, как ты выглядишь. Ну давай, Луиза, поехали! - Чесси крепко взял ее под руку.

- Погоди, Чесси, всего пять минут! - Рамелль замахала Фанни, чтобы та вставала и шла с ней. - Мы соберем вам еды в дорогу.

- Я не голодный! Все, что мне нужно - это мой ребенок! - в голосе Чесси звучало отчаяние. - И плевать мне на еду!

- А мне нет! - отозвалась Луиза, которая как раз надевала ботинки. - Нам в любом случае понадобится молоко и бутылочка для малышки. Если дело обстоит так, как нам рассказали, мы должны будем кормить ее каждые три часа.

- Туда ехать часов двенадцать, если не больше, из-за снега, - нахмурился Чесси.

- Мы сделаем все, что в наших силах, но ребенка мы должны кормить по расписанию, - Луиза, наконец, зашнуровала ботинки.

Фанни с Рамелль нагрузили их ворохом одеял, термосами с кофе, кучей молока и сэндвичей. Фанни даже хотела поехать с ними, чтобы посменно вести машину, но Луиза сказала, что три человека в такой ситуации вызовут ненужные подозрения.

Чесси с Луизой сменяли друг друга за рулем. Снег немного задержал их, но к утру они добрались до приюта и постучали в кованые железные ворота с полукруглой надписью "Св. Роза Лимская" наверху.

Женщина, с которой Луиза разговаривала по телефону, не соврала. Приют был забит младенцами. Низенькая монахиня-итальянка показала им Николь, и Чесси мгновенно узнал девочку.

Луиза устроила настоящее представление. Она плакала, она лгала, она талантливо изображала раскаяние. Да, она спуталась с мужем собственной сестры. Боже, как она могла так низко пасть, какой же это страшный грех! Но совесть истинной католички преодолела ее распутную натуру, и она приехала, чтобы забрать ребеночка и растить его в собственном доме, и вырастить в лоне католической веры, конечно же. Чтобы придать вес своим клятвам, Луиза откуда-то выудила четки и вложила их в тощую ручку ребенка. Чесси стоял и пялился в пол. Монахиня не скрывала своего отношения к Луизе, как к падшей женщине, но то ли сие проявление материнской любви, то ли возможность избавиться от лишнего рта убедили ее отдать ребенка. Она удостоверилась, что Луиза и Чесси достаточно устыдились и раскаялись, и дала им обоим расписаться в бумагах Николь.

Оба новоявленных родителя так разволновались, что выйдя из приюта, чуть не пустились бегом. Луиза закутала малышку в детское одеяльце, которое им дала Рамелль, и для верности спрятала драгоценный сверток под пальто. Когда они уселись в машину, стоявшую в квартале от приюта святой Розы, их охватило ликование. Чесси до того разошелся, что поцеловал Луизу в щеку, потом кинулся целовать малышку, потом снова Луизу, а потом расплакался.

- А теперь, Чесси, следи за дорогой. Слушай, может, лучше я поведу? - Луиза не могла допустить, чтобы они въехали в какой-нибудь сугроб.

Он шмыгнул носом.

- Нет, нет, все нормально. Я просто так счастлив. Я...

- Нам еще столько всего предстоит, прежде чем ты сможешь хоть что-то праздновать, юноша. Это созданье выглядит как мышь, которую кошка по грязи проволокла. Одному только богу ведомо, выживет она или нет, - Луиза обняла притихший сверток.

- Она выживет!

Через час после того, как они выехали из Питтсбурга, разыгралась метель. Темные, вихрящиеся облака снега сотрясали старенький автомобиль.