Одноклассники

— Папа с дедушкой не преступники! Они хорошие! Очень добрые! Они людям помогают! Сейчас же пойдем в полицию и скажем! Их обязательно выпустят! Их преступники подставили! Они хорошие! — бойко заявила моя умница, решительно выскакивая из-за стола.

— Отпустят, Надюш! Обязательно отпустят! Разберутся во всем и отпустят! Еще и извиняться будут! А ты пока садись и доедай. Маленьких девочек в полицию все равно не пускают!

— Точно отпустят?

— Конечно!

Мне тоже пришлось кивнуть с ободряющей улыбкой, хотя от Вериных слов мне перекреститься захотелось, но дочка утешилась и, слава Богу.

— Я поеду, наши вещи соберу, а ты поиграй пока с Вероничкой. Хорошо?

Быстро поцеловала дочь и выпорхнула на улицу. Рогожин уже ждал у подъезда.

Блонд очень молодил мужчину, и казалось, что он ничуть не повзрослел за минувшие годы. Зеленые глаза все такие же ясные, кожа все такая же гладкая, спина все такая же горделиво ровная.

— Доброе утро, Ариш! — поздоровался с улыбкой и тут же помрачнел словно понял, что обидел. — Хотя, для тебя оно вряд ли доброе сегодня, конечно.

— Отчего же? Очень даже доброе! — улыбнулась я. — Здравствуй, Вить! Рада тебя видеть.

— И я рад, Ариш! — мужчина ласково меня обнял. — Жаль только, что по поводу такому неприятному свиделись! Ну, что, поехали вещи собирать, потом сразу на допрос, а потом, я отвезу тебя, куда скажешь. Есть где жить то?

— Да. К маме вернусь. У нее квартира большая.

— Отлично!

— Ты ведь не в полиции служишь, верно? — спросила, то, что давно на языке вертелось.

— Верно. Повыше маленько.

— И Смирнов там же?

— Да. Я капитан, он майор.

— Ух ты! Надо же!

Теперь все встало на свои места и стало понятным.

— Тебе придется с ним сталкиваться и разговаривать, но не бойся. Я не позволю ему тебя обидеть или давить на тебя.

— А что, есть основания полагать, что он будет это делать? — я не мало удивилась словам однокурсника.

— Мы все помним, что у вас было и чем закончилось, — напомнил однокурсник, заставив меня судорожно вздохнуть. — Ты ведь с Гараевым только из-за брата. Верно? Мы все это понимали. Все. Кроме него.

— Да неважно это уже Вить. Правда.

— Напротив. Сейчас-таки и важно.

— Нет, Вить! Не важно! — с нажимом повторила я.

— Нахрена ты тогда герыч мужу подложила?

— Были свои причины. Уж поверь! Накопилось за восемь лет.

Рогожин покачал головой и умолк.

Дома было все ввверх дном. Словно стадо бесов здесь устроило оргию. Даже мягкие игрушки Нади и те почти все разорвали, ироды.

Горестно вздохнув, начала собирать детскую одежду, затем свою.

— Все остальное тоже можно забрать. Фото, шкатулки, статуэтки, посуду. Все что нужно, — напомнил Витя, помогая выкатывать чемоданы к двери.

На мгновение остановилась у двери кухни и поняла вдруг, что не могу туда войти.

Не счесть сколько раз Вадим там брал меня. И на столах, и у окна, и у стен, и на диванах обеденной зоны.

Секс на кухне, это прямо фетиш Вадима Гараева. И тогда ведь все тоже началось на кухне. Первый раз случился именно на кухне, у стены. Это уже потом, я, надеясь убежать, бросилась в гостиную, а он догнал, схватил за волосы и отволок в спальню, где привязал скотчем к кровати и засунул мне в рот мое же белье.

Не могу туда войти! Не могу!

Приступ удушья накрыл очень резко. Я ухватилась за дверной косяк, чтобы не упасть и начала судорожно хватать ртом воздух.

— Арин! Ты в порядке?! Арин! — всполошился перепуганный Рогожин.

— На улицу выведи! — прохрипела я.

Витя подхватил меня под руки и вывел на крыльцо. К счастью, на улице было довольно прохладно и ветренно. Уперевшись руками в перила, ограждающие крыльцо, принялась дышать как можно глубже. Витя успокаивающе гладил меня по спине.

— Вы из-за астмы твоей в бор перебрались? — спросил, когда приступ миновал.

— Это не астма, — покачала я головой.

— А что?

— Физическое проявление панических атак.

— И давно это у тебя?

— Восемь лет уж как.

— Что они с тобой сделали? — тихо спросил Витя. — Расскажи. Просто как другу. Чтобы легче стало.

— Один изнасиловал! Всю ночь извращался и издевался. Отравив какой-то дрянью, другой в насилие не поверил и прогнал, в тот момент, когда был мне нужен больше всего на свете! — само вырвалось! Ей-богу, само! Просто не смогла смолчать.

— А потом случилась беда с братом, и ты была вынуждена просить помощи у насильника в обмен на себя?

Я кивнула и продолжила, чувствуя острую необходимость хоть раз в жизни кому-то выговориться: