Одноклассники

Евгения Петровна (тормошит ее). Ну, что ты сегодня такая тусклая? Помнишь, Ванечка тебя всегда Светлячком называл!

Светлана. Значит, отсветилась…

Евгения Петровна. И не стыдно? В сорок лет, при живом муже да с дочерью-красавицей отсветилась она! Нет, вы послушайте! Что ж мне теперь с моим-то горем совсем не жить?!

Светлана. Евгения Петровна, простите! Я не хотела. Я… Понимаете… Если со мной что-нибудь случится, вы за Ольгой присмотрите!

Евгения Петровна. Да что ж с тобой может случиться-то?

Светлана. Мало ли что…

Евгения Петровна (с тревогой). Заболела?

Светлана. Нет, я так, на всякий случай.

Евгения Петровна. Замолчи! Накличешь! Эх, ты! Ванечка очень бы огорчился! Он так тебя любил! Так любил…

Светлана. Я его тоже любила. Его все любили. Он был замечательный!

Евгения Петровна. Господи, ну, за что мне это, за что?! (Роняет полотенце, закрывает лицо руками.)

Светлана. Ну, Евгения Петровна… прошу вас! Не плачьте!

Евгения Петровна. Расстроила ты меня, Света, разбередила!

Светлана. Ну, не надо! Такой день сегодня…

Евгения Петровна. Какой день? Какой?! Господи, столько лет прошло! Я уже все, что только можно, отдумала, отплакала, привыкла даже. А иногда вдруг, как током в самое сердце! Ну, почему именно с моим сыночком это случилось? С самым умным, самым добрым, самым чистым! Все мои подруги давно с внуками. А я? А мой Ванечка… Почему?! (Плачет.)

Светлана ее успокаивает. Дает воды.

Светлана. Наверное, потому что он был самый умный, самый добрый, самый чистый…

Евгения Петровна. А Бог тогда зачем?

Светлана. А это вы у Мишки Тяблова спросите, если придет.

Евгения Петровна. Обязательно спрошу, как же Господь допустил, чтоб от такого мальчика ничего на свете не осталось – ни кровиночки! Я ж как мечтала: вернется он из армии, вы поженитесь, детишек заведете… (С обидой.

) А ты – и полгода не прошло – замуж вылетела!

Светлана. Вы мне этого, наверное, никогда не простите!

Евгения Петровна (успокаиваясь). Простила, Светочка, давно простила. На жизнь долго обижаться нельзя.

Раздается звонок в дверь.

Светлана. Кто это?

Евгения Петровна. Как – кто? Федя Строчков. Он всегда раньше других приходит. (Вздохнув.) И всегда со стихами…

Снова звонок, немного нервный.

Светлана (мечтательно). Наш великий Федя! Помню, уже звонок на большую перемену, в коридоре топот, крик, а Галина Остаповна нас из кабинета не выпускает, говорит: «Продолжай, Феденька! А вы все, слушайте и гордитесь вашим одноклассником!» Его Чермет потом чуть не убил…

Евгения Петровна. За что же это?

Светлана. Как за что? Чермет с Анькой Фаликовой каждую перемену бегали в раздевалку…

Евгения Петровна. Зачем?

Светлана. Зачем… Целоваться! Спрячутся между пальто – и целуются. Взасос. Их даже на педсовет за это вызывали.

Евгения Петровна. Свет, а, Свет, а вы с Ванечкой, ну… целовались?

Светлана. А он вам разве не рассказывал?

Евгения Петровна. Ну что ты! Он был такой благородный мальчик. Сказал мне только: когда вернется, вы поженитесь. И все!

Светлана отворачивается. Снова звонок, на этот раз продолжительно-нервный.

Светлана. Какой Федя нервный стал!

Евгения Петровна. Ванечка Федины стихи наизусть знал.

Светлана (мечтательно).

Дразнилки, драки, синяки, крапива.Соседний двор. Мальчишечья война.А в том дворе, немыслимо красива,

Была в ту пору девочка одна!..

Евгения Петровна. Хорошо! Вроде обычные слова, а сердце-то сжимается, и мурашки по коже…

Истошно-бесконечный звонок в дверь.

Светлана. Это, Евгения Петровна, талант называется. Не пускайте его, пожалуйста, в квартиру!

Евгения Петровна. Не могу, он в окно влезет. Ты же знаешь Федю! (Идет открывать.)

В комнату врывается трясущийся с похмелья Федя с букетом. Одет он, как бомж, а цветы явно подобраны на помойке.

Федя. Евгения Петровна, взыскую суровости! Сочинил стихи к Ванечкиному сорокалетию. (Галантно целует ей руку, вручает букет.)

Евгения Петровна (опасливо смотрит на цветы). Эх, Федя, Федя…

Федя. Светик, дай обойму от полноты души! Неужели тебе тоже сорок?