Одноклеточный

— Мотирон! — обрадовался тот и погрозил мальчишке, чтобы отогнать того от прилавка. — Эпл первый на днях подвезли, всего за двадцать косых отдаю. Дёшево, потому что без родословной, блока питания, клавы и ящика.

— Масака! Покажи.

— А косые — это что за деньги? — спросил я.

— Тысяча рублей, — вежливо отозвался торговец, а Чипаня с пацаном заржали.

На прилавке возник огромный системный блок с синим ромбиком на передней панели. Ещё там были две кнопки и крошечный дисплей. Крышки у этого блока, конечно, не было, и Чипаня влез внутрь него головой, чтобы всё осмотреть.

— Чуть ли не каждую неделю пытаются мне первый эпл всучить, дурачки! — сказал он. — Их всего двести штук Джобс и Возняк собрали, прикинь. Где семьдесят девять, всем знатокам известно. Последний года три назад на е-бэе за шестьсот косых продали… У него в комплекте ещё мануаль был и кассета с бэйсиком. Думаю, если её покрутить, она тут же осыплется. А простую машину можно всего за один косарь купить… — Чипаня высунулся из блока и возмущённо уставился на хитрую рожу торговца. — И за каким Буддой мне твой четвёртый пент сдался?

— Гомэн насай, господин! Неужели меня опять надули? Ну, попадись мне тот юсоцуки!

— Они тут в подвалах знаешь сколько техники насобирали, — повернулся ко мне Чипаня. — Там целые склады её были, списанной из разных офисов. Оядзи мой тут немало чего закупил, пока что-то ценное попадалось. Но лучшие вещи, само собой, только на е-бэе купишь. Лампу от эниака, скажем, или айбиэм пятьсотый. Сфера там, альтаир и прочие. Да, кстати…

Он достал из кармана плоскую коробку из жести и выложил её на прилавок. Внутри, обёрнутая в вату, лежала матовая лампочка с острой макушкой. И Чипаня, и продавец, и даже подросток склонились над ней и стали изучать, а мне стало неинтересно таращиться на это пыльное железо на полках. Я бы тоже, наверное, хотел чем-нибудь увлекаться, но для собирательства деньги нужны. Только танкобоны мне и по карману… Чипаня с хозяином покричали и ударили по рукам, и мы вышли в ночь.

— Лампу от старого русского телевизора впарил, а сказал, что от эниака, — похвалился байкер. — Только он не поверил, конечно. А у тебя что на продажу? Чем с Тони расплатишься?

— У меня хуманин есть. — Я показал Чипане упаковку. Она была ещё прохладной. — Как думаешь, она дорого стоит?

— Не знаю… — протянул байкер. — Об этом ты лучше Гриба спроси. Но штука редкая, по-моему.

В переулок въехал грузовик, подёргался в тесном пространстве и кое-как приткнулся к лавке бытовой техники. Из него выскочили двое рабочих. Они тут же стали скидывать с борта старые холодильники, голики, микроволновки, кондишены и роботов-чистильщиков. И ещё какие-то автоматы были, не очень крупные. К технике моментально подвалили хобо и принялись выкликать хозяина лавки. Похоже, им сегодня повезло с работой.

— Нелегалы, — кивнул на грузчиков Чипаня. — Должны на заводы для переплавки возить, а стаскивают сюда — на Полосе платят куда больше, причём валютой.

— Слушай, а откуда у них тут электричество? Давно хотел узнать.

— Ты тёмный, что ли? Парогазка же рядом, три камэ всего. От неё подземные кабели к порту идут, вот местные умельцы и сделали отвод. И органика из канализации, ил всякий сюда почти весь вывозится, тут из этой гаракуты метан гонят и ток вырабатывают. Да ещё компост потом продают на рисовые плантации. Тут парни не промах, уж будь уверен — из любого ксо иен настругают. Что-то одзи задерживается… — хмуро добавил он. — Пойдём к нашим, что ли?

Я пошёл вслед за Чипаней, пригнул голову на входе и очутился в дымном и тёмном подвале, набитом людьми. Нам пришлось почти проталкиваться через потную и полуголую толпу. Откуда-то гремела раздолбанная эреки. Наверное, эта музыка тут и называлась «рокабири». По потолку метались корявые тени. Меня кто-то хватал за рукава, одна совсем косая девчонка повисла у меня на шее и хотела повалить, но я не дался. Я боялся отстать от Чипани. Он так ловко тут двигался, что я сразу понял — это опытный тусовщик. Вообще-то подвал оказался маленький, потому в нём и было тесновато. И макушкой я почти задевал ржавые запотевшие трубы, которые поверху тянулись.

Камайну пристроились возле стойки из пластиковых ящиков, недалеко от огромного перегонного куба, где сакэ бродило. Это я по резкому запаху понял. Из наших только трое были — Ковш, Гриб и Херми. С ними сидел незнакомый мне отоко в одних шортах, густо татуированный. На его лысой голове, прямо над ухом, я увидел малиновый шрам.

— Егор! — обрадовался Гриб. — На, дёрни косяк.

Он сунул мне в зубы слюнявый окурок, и я затянулся сладким дымом. Потом затяжку сделал Чипаня, и мы втиснулись в компанию, подвинув ребят. Херми вскочила и усадила меня на свой ящик, а сама влезла мне на колени и прижалась к моей шее головой. Задница у неё была маленькая и твердая.

— Иди лучше ко мне, — потянул её Ковш, но Херми оттолкнула его руку.