Одураченные. Из дневников, 1939–1945

Чтобы гнев народа не обращался против собственных угнетателей, правители во все времена умели скрыть вину за свои проступки с помощью отвлекающих маневров. Так и вся антиеврейская акция была не чем иным, как куском мяса, брошенным голодным зверям. «Евреи — наше несчастье», — восклицали нацисты. Правильным ответом народа было бы: нет, не евреи, а нацисты — несчастье для немецкого народа. Точно так же и сегодня. Теперь они ополчились на англичан. Хотя каждый разумный человек знает, что при более приличном поведении можно было установить с Англией неплохие отношения. А вот гонка вооружений, военная истерия и постоянные угрозы непригодны для того, чтобы принудить мнимого или действительного противника к дружбе. Вечное бряцание оружием способно привести лишь к войне.

Недостаток доброй воли с нашей стороны хорошо виден на фоне всей пропаганды. Мы пользовались любым случаем, чтобы, уподобляясь кошке, нагадить англичанам. Достаточно напомнить о Палестине. Изгоняя из Германии евреев, мы в то же время подстрекаем арабов к сопротивлению их попыткам селиться на Ближнем Востоке. Где тут последовательность в политике? Почти всё, что мы, начиная с 1933 года, «свершили», в высшей степени грубо и неуклюже. Деликатность, хорошие манеры, благородство исчезли как понятия.

12 октября 1939

Все гадают: что происходит на западе? Люди в тылу, за сотни километров от линии фронта, не ощущают войны. Разве что только в экономическом смысле: продуктовые карточки (возможно, их ввели бы и без войны), талоны на товары, нехватка рабочей силы в сельском хозяйстве. Всего этого в совокупности явно недостаточно для того, чтобы население хотя бы просто задумалось о свержении существующего ига. Рабская натура немцев полностью утратила мысли о свободе. Как будто чем больше ее подавляют, тем лучше она себя чувствует. Трусость расцвела буйным цветом. Главное — не противиться. Не люди, а черви. Я теряю последнюю надежду на возможность перемен. В такие моменты я говорю себе, что в вермахте обязательно должно найтись хоть несколько смельчаков, готовых выступить против тирании. Нужно только потерпеть немного. От народа вследствие его неорганизованности ждать мятежа не приходится. Власти предержащие, хотят они того или нет, сплотят ряды, почувствовав угрозу. Потому дворцовый переворот вряд ли возможен. Со стороны сложно сказать, есть ли силы у разного рода союзов и объединений. Предположения тут не помогут. Особенно если растут они из собственных желаний и представлений. По здравом размышлении и анализе видится лишь один вариант: падение армии по причине нехватки вооружений либо вследствие поражения.

13 октября 1939

Человек — удивительное создание. Сейчас, когда идет война, среди знакомых не найдешь никого, кто поддерживал бы ее. А как наступит мир, станет много желающих развязать войну. Государственные мужи говорят: народы жаждут мира (или народы не хотят войны). Так а кто тогда, черт возьми, ее затевает? Неужели невозможно это выяснить? Можно ли сказать, что войну начинает правитель, одержимый жаждой власти и насилия? Совершенно точно — нет. Если я собираюсь сделать что-то, чего ранее не делал, например отправиться в большое путешествие, я воспользуюсь советами опытных людей. Так же и с войной. Опытные люди — офицеры. Генеральный штаб, если смотреть совсем узко. У него есть необходимый опыт. Здесь разрабатывается стратегия. Отсюда умелая рука направляет в любую сторону действия безответственного, жаждущего схватки тирана.

Тропа, выводящая из лесной чащи, указывает два пути: нападение и защита. Может ли народ сам решить, чтó из этого налицо — первое или второе? Нет! Любое нападение можно загримировать под защиту, и наоборот. При конфликте сторон каждая будет считать себя правой.

Спор разрешит только судья. То, что применимо к жизни отдельного человека, должно действовать и в отношении народов. Так называемая честь, или патриотизм должны уступить перед лицом мирового порядка. Вот в чем суть.

Если мир хочет сохранить стабильность, он непременно должен судить нарушителя в суде народов.

Такой суд проверит мотивы, по которым та или иная страна решилась силой изменить существующий миропорядок.

Если суд установит, что страной-агрессором руководили исключительно жажда завоевания и нездоровое тщеславие, все страны обратятся против нее.

Страны обязаны вносить свой вклад в поддержание мира соразмерно своей величине. Военный, экономический и финансовый.

Необходимо не допускать, чтобы какой-то из народов (например, японцы) использовал ситуацию в своих целях, пытаясь, например, сократить быстро растущее население или напасть на другую страну (в данном случай — Китай)^{24} с целью завоевания или уничтожения последней.

Любые действия в собственных интересах должны быть невозможны.