Офелия и янтарные хроники

Номер 32 оказался узкой комнатой в конце коридора на третьем этаже. Окно находилось на одном уровне с неоновой вывеской отеля, а шкаф был достаточно вместительным для моей одежды. В смежной ванной комнате я обнаружила маленький душ – меньше, наверное, никогда не видела, и раковину с трещиной.

Я вымыла руки и лицо холодной водой, почистила зубы и завязала волосы в короткий хвост. Выпрямившись, я пристально оглядела себя в невзрачном зеркале. В отличие от Греты, я унаследовала большие карие глаза и прямой нос нашего отца, которые выглядели немного странно в сочетании с высоким лбом, как у матери, и всё же это лицо мне подходило. Не очень красивое, но необычное. Это было лицо человека, с которым произошло что-то очень странное, лицо, подходящее для приключения.

Разве не так?

Я вышла из ванной, опустилась на кровать и закрыла глаза.

Вчера я была с Анной на собрании скаутов, где мы обсуждали, как распределить палатки на следующую неделю. А сейчас?

Самое главное, если хочешь выжить в незнакомой обстановке – будь то в лесу или в странном доме дальних родственников, – вовсе не умение построить убежище и развести огонь. Прежде всего необходимо оценить ситуацию. И как только запястье перестанет противно пульсировать, я сразу же этим займусь.

Когда я в следующий раз посмотрела на часы, выяснилось, что прошло уже сорок минут, а я понятия не имела, где именно в этом старом доме Бланш и Жак собирались ждать меня с ужином. Чёрт!

Я заторопилась на поиски по тусклым, запутанным коридорам с пожелтевшими за десятилетия обоями. В «Отеле Пендулетт» было шесть этажей, и я предположила, что кухня и столовая находились где-то внизу. Однако найти дорогу в этом нагромождении коридоров и лестниц, которые, казалось, не подчинялись никакой архитектурной идее, было совсем не просто. Я торопливо шла вперёд, поворачивала, спускалась по винтовым лестницам.

И вот, на втором этаже, я наконец-то что-то услышала. Голоса? Тихий гул?

Я шла на звук, пока жужжание не превратилось в ритмичный низкий гул бас-гитары, доносящийся из-под двери комнаты номер 7. Музыкальный ритм вибрировал в пальцах ног, даже воздух перед носками кроссовок замерцал. Хотя, возможно, мне это только показалось, верно?

– Офелия, это ты? – раздался голос Жака с одной из лестниц. – Офеееелиииииияя!

– Я здесь! – крикнула я в ответ.

По ту сторону двери кто-то приглушил музыку, мерцание ещё на мгновение вспыхнуло, а потом тоже исчезло.

– Грета, ты там? – спросила я, обращаясь к двери номера 7, но ответа не получила. Донёсся лишь тихий вздох, явно изданный не девушкой.

– Ты заблудилась? – громко спросил дядя Жак. – Мы здесь! Офелия, где ты? Ты меня слышишь?

Столовая оказалась чем-то вроде оранжереи на крыше, и мне бы никогда не пришло в голову искать здесь родственников. Между подвесными корзинами с цветами и кадками с пальмами был накрыт обеденный стол, за которым уже сидела девушка, почти подросток, и пила красное вино. Её светлые волосы спускались до талии, а глаза были эффектно подведены, чтобы, вероятно, отвлечь взгляд от заострённого носа. Одета она была в блузку, усеянную крошечными черепами со стразами. На вид ей было не больше двадцати лет, немного старше меня, но потом она представилась, и выяснилось, что это моя прапрабабушка Пиппа!

«Да, конечно, а я пасхальный кролик!»

Дядя Жак указал мне на стул.

– Пожалуйста, садись, – сказал он, – я поищу Бланш. Сейчас вернусь.

Я нехотя устроилась напротив предполагаемой прапрабабушки. Стол был накрыт только на четверых, а значит, если посчитать Грету, то одного прибора не хватало… не говоря уже о том любителе тяжёлого металла с первого этажа.

– Привет, – снова сказала Пиппа. – Прости, если я тебя напугала. Кстати, отличный свитер. – Она показала на мою толстовку, на которой было написано: «Прости… чего не скажешь с голоду».

– Спасибо. Я сама это написала.

– Круто. – Она бросила на меня острый взгляд. – Хочешь жвачку? У меня осталась парочка вишнёвых.

Я покачала головой и моргнула.

– Простите, мы с вами родственники? Я правильно поняла насчёт прапра…

– Двух «пра-» достаточно. – Она усмехнулась. – Да и разве это важно? – Она развернула полоску жевательной резинки и положила её в рот. – У тебя усталый вид. Тяжёлый день выдался? – спросила она, жуя.

– Да уж.

Она кивнула.

– Я-то знаю, каково приходится, когда привычный мир внезапно превращается в американские горки, которые петляют без предупреждения. Дерьмово.

– Да? – Может быть, с ней случилось что-то вроде того, что произошло со мной? – Мы добрались сюда по подземной реке, – проболталась я. – Представляете? Это была река пыли, и чтобы плыть по ней, нам пришлось спуститься в канализацию. Хотя иногда мы летели и над землёй, один раз, кажется, даже обогнали поезд-экспресс, но…

Я осеклась. Сказанное вслух, всё это звучало нелепо, гораздо нелепее, чем история с летающим деревом… И скажем прямо, что нереальнее: тайные реки пыли или двадцатилетние прародительницы?

Пиппа, однако, вовсе не удивилась моему признанию в собственном безумии.