Оффлайн

— Не уверен, правильно ли мы поступаем, — сказал он, — но я тоже несу ответственность за группу, — и затем обратился к Тимо напрямую: — Мне жаль, правда.

— Пошел ты! — огрызнулся техник.

— А как насчет тебя? — спросил Маттиас у Давида. — Понимаю, ты меня недолюбливаешь, но речь сейчас не обо мне, а обо всех нас и наших жизнях. Так что?

Йенни отказывалась понимать, каким образом Давиду даже в такой ситуации удалась надменная ухмылка.

— Сомневаюсь, что речь сейчас не о тебе, как и в том, что Тимо наш искомый психопат. Все-таки я провел с ним какое-то время наедине. Согласен, ему бы следовало поработать над манерой общения, и да, в перспективе метамфетамин разъест ему мозги к чертям. Но чтобы изувечить кого-то? Убить? Нет.

— Ты делаешь это, только чтобы позлить меня, — прорычал Маттиас.

Давид звонко рассмеялся.

— Ты себя явно переоцениваешь.

— Что с тобой такое? — спросила Анника Йенни. — Ты же подвела нас к этому.

— Я сказала, что столкнулась в том помещении с Тимо, и только.

— И?..

Она покачала головой.

— Не стоит нам этого делать.

— Значит, пять против четырех, и один воздержался, — заключила Анника, убедившись, что Хорст не поднял руки.

— Постойте, — вырвалось у Йенни, хоть она и не знала, что сказать.

Теперь все смотрели на нее, включая Тимо.

— Прошу вас, подумайте как следует. То, что Тимо был в том помещении и, возможно, принимал эту дрянь, еще не доказывает, что он калечит людей. Если вы сейчас посадите его под замок, это может продолжиться, потому что настоящий преступник прячется где-то в отеле. И вы тем самым ничего не добьетесь, лишь ослабите группу.

Йенни сама понимала, как неубедительно это звучит, но должна была хотя бы попытаться. До некоторой степени она чувствовала себя виновной в происходящем.

— Что ж… — Маттиас оставил ее доводы без внимания и взглянул на Нико, который все это время держал Тимо. — Уводи.

19

— Рядом с кухней есть холодильная камера, она почти готова, — сообщила Эллен. — Оборудование пока не подключено, но изолированная дверь уже стоит. Если запереть ее снаружи и заложить засов, то изнутри открыть уже не удастся.

— Отлично! — обрадовался Маттиас. — Поместим его в наш уютный карцер, пока не передадим в руки полиции.

Эллен повернулась к Тимо.

— Прости, но это все же лучше какого-нибудь неотремонтированного…

— Выкуси.

Эллен пропустила его выпад мимо ушей и заглянула ему в глаза.

— Если скажешь нам, где Анна, мы сообщим полиции, что ты помог нам предотвратить худшее.

Тимо покачал головой и манерно рассмеялся.

— Я не знаю. Поймите ж вы наконец.

— Подумай как следует.

— Ладно. Подумаю… НЕТ! — Последнее слово он выкрикнул ей в лицо.

— Довольно, — с важным видом прервал их Маттиас. — Уводим его.

— Постойте!

Все в ожидании смотрели на Тимо.

— Хорст, в общем и целом, сказал правду, — произнес он, глядя на Маттиаса. — За исключением одного. Я вполне способен сделать что-нибудь с тобой. И ты испытаешь это на своей шкуре, когда выяснится, что я не имею к этому никакого отношения, и меня выпустят. С того момента советую тебе оглядываться на каждом шагу, потому что однажды я окажусь у тебя за спиной.

Йенни отчетливо видела, что Маттиас с трудом себя сдерживает. То, что говорил Тимо, явно действовало ему на нервы. И она поймала себя на том, что думает об этом с некоторым злорадством.

— Ух! Крепко сказано, — прокомментировал Давид. — Не против, если я вверну это в свой фильм о бесстрашном шерифе Маттиасе из Берхтесгадена?

— Я не против, если ты поцелуешь меня в тощий зад, — съязвил Тимо в ответ.

— Эй, я проголосовал за тебя. Можно проявить немного благодарности?

Прежде чем Тимо вывели из комнаты, Йенни перехватила взгляд Нико. Было очевидно, что происходящее доставляет проводнику мало удовольствия и он предпочел бы не доводить до этого спектакля. В конечном счете осознание ответственности за группу сыграло решающую роль. Так или иначе, он сделал больше Йоханнеса.

— Пошли, — скомандовал Маттиас, и вместе с Анникой и Эллен они вышли из комнаты вслед за Нико и Флорианом, которые вели Тимо под руки.

Йенни при всем желании не могла понять Флориана. Ее сбивал с толку не сам факт, что он проголосовал против Тимо, но как он это сделал. Словно ему было от этого не по себе. Но тогда зачем он поднял руку? Йенни решила, что поговорит с ним об этом, но прежде следует обсудить нечто более важное.

Она огляделась. Сандры уже не было в комнате, и Йенни догадывалась, куда та пошла.

Покидая комнату, она заметила резкую перемену в облике Давида. Он сидел на стуле и, задумчиво глядя перед собой, указательным пальцем возил по столешнице хлебную крошку. Если до сих пор лицо его неизменно сохраняло насмешливое или циничное выражение, то теперь Йенни впервые видела Давида погруженным в мысли. И задумалась, что из этого маска, а что — его истинное лицо.

Йенни застала Сандру и Йоханнеса в фойе за разговором, как и рассчитывала. Чего она не ожидала, так это манеры, в которой они общались. Они стояли почти вплотную и, похоже, лихорадочно спорили, что было для них совершенно не типично.