Оффлайн

Все посмотрели на Хорста. Тот покачал головой.

— Только не начинайте по новой. Да, у нас есть дубликаты ключей, и мы могли проникнуть в номер Флориана, но с тем же успехом кто-то мог взять его собственный ключ.

— Есть и третий вариант, — сказал Давид, пристально глядя на Флориана. — Что если нож вовсе и не крали?

— Само собой, его украли, — громко возразил Флориан. — Подумай головой, черт возьми. С чего бы мне вытворять что-то подобное своим ножом и бросать его так, чтобы вы обязательно его нашли? Это все нелепо.

— Проблема в том, что некто, способный сотворить такое с человеком, мыслит иными категориями, и действия, которые нам кажутся нелепыми, для него наделены своей логикой, — сказал Давид и выдержал паузу, словно давал Флориану возможность возразить. Не дождавшись реакции, он продолжил: — Этот тип — сумасшедший, а соответственно, и мыслит как сумасшедший.

— Не соглашусь, — возразила Сандра. — Кто бы то ни был, вполне вероятно, что он с нами начиная с момента нашего появления здесь. Иными словами, этот человек среди нас. И до сих пор ему превосходно удавалось маскироваться. Не выходит ли, что он достаточно умен и в состоянии логически мыслить и последовательно действовать?

Конечно, никто не стал возражать.

Йенни подошла к Анне и склонилась над ней. Когда она тронула ее лоб, по-прежнему холодный, голова слегка качнулась. Йенни забыла, когда в последний раз давала ей обезболивающее, и потянулась за флакончиком. Сложно представить, как страдает Анна от увечий.

— Как поступите? — спросил нерешительно Флориан. — Со мной, я имею в виду.

— А что с тобой? — спросил Нико, только что вошедший в комнату.

Никто не изъявил желания объяснить ему, что к чему. Тогда Йенни, взглянув еще раз на лицо Анны, поведала Нико о своей находке и произошедшем разговоре.

Когда она закончила, тот поджал губы и некоторое время задумчиво глядел на Флориана.

— По-моему, нам не остается ничего иного, кроме как держаться вместе и следить друг за другом. Только преступнику известно, что здесь происходит. Мы и так уже разбились на три лагеря.

— Согласен полностью, — поддержал его Йоханнес.

Давид тоже кивнул.

— Я, конечно, не в восторге от этого, но тоже не вижу иного выхода. Довольно того, что к нам в любую минуту могут нагрянуть сельский шериф Маттиас со своей мегаспортивной женой или Тимо. Ни к чему ослаблять себя новыми разногласиями.

— Тимо ничего нам не сделает, — сказал Хорст. — Но в общем и целом я согласен.

— А ты все думаешь, что умнее других?

В дверях внезапно возник Маттиас — с большим тесаком в правой руке и мясницким топориком в левой. Картина была бы комичной, если б не странный блеск в глазах Маттиаса.

— Решил заглянуть в логово зла? — усмехнулся Давид.

— Как видишь, засранец, я подготовился к любому развитию событий. Мы стояли за дверью и слышали все, что Йенни рассказала Нико, и в очередной раз приходим к выводу, что вы шизанутые. Теперь мы знаем, что это нож Флориана. Испачканный кровью. И вы еще раздумываете? В голове не укладывается. Сколько еще вам нужно доказательств?

— Вы стояли за дверью и подслушивали? — переспросил Давид. — А где же твоя жена? На тренировке?

— Секунду, — вмешался Нико. — Ты же был убежден, что за всем стоит Тимо? И что теперь?

— Доказательство более чем очевидно, — уклончиво ответил Маттиас.

Давид покачал головой, словно не мог поверить.

— Сто пятьдесят миллионов сперматозоидов, и ты оказался первым?

— Так или иначе, я на вашем месте держался бы от него подальше. — Маттиас проигнорировал Давида и злобно взирал на Флориана.

— Что мешает? — Давид кивнул в направлении фойе. — Беги, Форрест, беги![5]

В глазах Маттиаса запылала ярость.

— Уже мечтаю, — процедил он, — чтобы ты оказался тем самым психом и подступился ко мне.

Лицо Давида мгновенно потемнело, словно сработал переключатель.

— Аккуратнее с желаниями, приятель. Некоторые имеют свойство сбываться.

Несколько секунд они буравили друг друга глазами, и тишина казалась осязаемой. Затем Маттиас театрально развернулся и через мгновение скрылся в коридоре.

— Это уже слишком, — заметила Йенни. — Думаю, нам всем нужно держать себя в руках. Как раз потому, что в экстремальной ситуации рушатся последние барьеры. Но если мы поддадимся, то сделаем только хуже.

В который раз она поймала себя на том, что поучает остальных.

— Прошу прощения, но то, как ведет себя этот тип, ни в какие ворота не лезет. Если б я не ответил и не сбросил пар, то рано или поздно просто вцепился бы ему в глотку.

— И ты бы смог? — спросила Эллен. — Склонен к насильственным действиям?

— Не волнуйся, тебя-то я разве что по попе шлепнул бы, — ответил Давид.

— Господи! — воскликнула Сандра и закатила глаза. — Ты, похоже, не упустишь случая сморозить глупость… А это мало того что глупость, так еще и отдает сексизмом.

Давид кивнул:

— Да, пожалуй, ты права, прошу прощения. Но только при условии, что и остальные пообещают больше не пороть чуши. — И добавил, глядя на Хорста: — И тот из нас, кто первым повстречает Тимо, уведомит его, что Маттиас и его жена теперь одни в своем номере.