Офицер Красной Армии

Путянин с силой ударил по стволу дерева, в сердцах сказав:

— А ведь командир говорил, что за ним ведут охоту некоторые генералы и маршалы нашей армии. Какие же он сволочи, троцкисты недобитые!

— Отойди, — приказал ему сзади такой знакомый голос с повелительными нотками.

Вскочив как ужаленный Путянин внезапно улыбнулся, воскликнул:

— Командир!

Позади него действительно стоял капитан Фролов. На его плече висел изувеченный МП, а окровавленную руку привычно успокаивающе бормоча, перевязывал фельдшер. Подойдя ближе, капитан посмотрел на тела погибших, и огорчённо покачав головой пробормотал:

— Не подвела чуйка-то. Ох не подвела.

Честно говоря, я был зол, очень зол, как и большинство моих бойцов. Свои стреляют в своих, а это без сомнения были наши. Значит, тогда я не зря ушёл от людей Сталина, есть у меня тайный враг, что как марионетки может посылать снайперов охотиться на меня. Ещё бы знать, кто он этот Враг.

— Гурьев, приберитесь тут, — приказал я и, повернувшись к подошедшему Малкину велел. — Колонна уходит через двадцать пять минут, сразу после завтрака. Обеспечьте пищей бойцов и командиров. Если что я у штабного бронетранспортёра.

— Товарищ капитан! — возмутился фельдшер. — Дайте мне закончить перевязку.

Через полчаса колонна выстроившись в походный порядок, выдвинулась с места стоянки в сторону Киева.

7 мая 1942 года. 14 часов 11 минут по Московскому времени.

Районный посёлок Иванково. Штаб партизанского корпуса.

— Товарищ старший лейтенант, — заглянул в кабинет к Смелову боец-посыльный. — Вас вызывают в Особый отдел.

Переведённый после последних событий в тыловую службу, боевой командир, хмуро кивнул и, закончив диктовать писарю очередные наряды на боеприпасы для Второй стрелковой бригады, вышел из кабинета, направившись в Особый отдел. Такие приглашения игнорировать нельзя.

Кроме начальника Особого отдела и одного из его доверенных сотрудников, в кабинете находились комком Титов и капитан Омельченко. Последний стоял у окна и скучающе разглядывал двор, где двое бойцов занимались починкой тяжёлого грузовика, который никак не хотел заводиться.

— А, Владимир, — оторвавшись от изучения какого-то листка, кивнул Титов. — Проходи, пришло новое сообщение от Фролова. Некоторые обозначения не указаны в твоём шифровальном блокноте. Может ты без него разберешься, что он написал? Возможно тут подтверждение, что уничтожение штаба моторизованного корпуса это их работа. А то столько шуму в эфире, а мы только догадываемся, чья это работа. Хотя некоторые уверенны, что это поработал именно Фролов.

Капитан Омельченко видимо понял, что говорят о нём, мельком обернулся и вернулся к наблюдению за жизнью во дворе штаба.

— Некоторые обозначения мы действительно обговаривали на словах, — кивнул Смелов.

Подойдя к столу, он сел за него и взял протянутые листы с текстом послания.

— Полчаса назад пришло, — буркнул начальник Особого отдела.

Однако ничего ответить Смелов не успел, была объявлена воздушная тревога и командиры были вынуждены спуститься в глубокий подвал штаба, пережидая налёт.

— Я говорил вам нужно менять местоположения штаба, — сказал Омельченко.

— Уже делаем, вечером переедем, — кивнул Титов. — Второй налёт за сегодня.

После налёта, от которого пострадали только склады на окраине, все вернулись по своим местам. Зенитки крепко встретили шестёрку бомбардировщиков, умудрившись повредить один. Улетал он с дымным следом. В прошлый налёт истребитель, на котором прилетел капитан Омельченко, дозаправившись, взлетел при приближении бомбардировщиков и умудрился сбить два 'Юнкерса', но при возвращении, очевидно вызванные бомбардировщиками истребители, подстерегли наш 'ястребок' при посадке. Лётчик погиб. Аэродром партизан стал известен противнику. Так что в данный момент его переносили на другую площадку.

В течение пяти минут командиры ожидали, пока Смелов прочитает послание от мангруппы Фролова-Григорьева, как он был обозначен в сводках. Читал лейтенант внимательно, делая карандашом некоторые пометки на полях. Наконец он отодвинул листы и задумчиво протёр лоб.

— Что там было? — нетерпеливо поинтересовался начальник Особого отдела корпуса.

— Уничтоженный штаб корпуса их работа, более того они там документов и удостоверений набрали несколько мешков. Даже генерала в плен взяли. Тут интерес представляет другая информация… На Фролова было совершенно покушение.

— Что значит, было покушение? — подошёл ближе Омельченко, хмурясь.

— Стреляли в него, благо только ранили. Снайперы были с советским оружием и в советском камуфляже. Осназовцы это были. Виталий в этом убеждён. Сами стрелки погибли при отходе.

— Чёрт! — ударил по столешнице Омельченко. — Он опять не сообщил свои координаты?

— Нет, но намекнул, где будет в скором времени.

— Где? — коротко поинтересовался капитан.

— Я могу вам доверять? — сузив глаза, спросил Смелов.